— Есть кто живой?
Сигнал пришлось транслировать, поскольку горло саднило. От неведомой свалочной химии слезились глаза. Трясущимися руками Карл нащупал ноутбук, запустил автоматическую проверку состояния.
— Где ты?
Голос был хриплым, мужским, дрожащим от внутреннего напряжения.
Карл попробовал вспомнить, кто говорил так же, только более спокойно. Бобби отпадал, методом исключения выходило, что спрашивал Сильвер. Точнее даже Малколм, поскольку без Веры-Флоры рядом активное присутствие Соловьева в голове у аналитика становилось невозможным.
Вот и поговорили, с грустью подумал Карлсон, откладывая список вопросов к гениальному изобретателю в дальнюю директорию.
Ноутбук передал на чип отчет о своем состоянии, доложив, что вышел из строя голографический монитор и сканер отпечатков пальцев. Запасной монитор для старой модели означал две недели ожидания и потерю уймы денег, которые придется отдать умельцам из метро.
При мысли о подземельях Массалии Карла начало мутить. Кажется, он обзавелся то ли отвращением ко всему подземному, то ли сотрясением мозга.
— Где ты? — повторил голос аналитика, теперь уже ближе.
Пришлось снять не пережившие взрыва адреалиновые очки и проморгаться.
— Где Хаухет?
Малколм дотронулся до плеча Карла, вопросительно посмотрел ему в лицо.
— Вера, — поправил бывшего аналитика “Карфаген Индастрис” Карлсон. — Хаухет, только рабочий псевдоним Веры Колевой.
— Спасибо, — выдохнул Малколм и пошел куда-то в сторону, машинально удерживая в правой руке тяжелый карабин.
Чтобы догнать бывшего аналитика не было и речи, но зато, встав на четвереньки Карлсон смог нащупать его лучом.
— Мы двигались в сторону от центра свалки, к окраинам. Она была чуть впереди. А затем ты оттолкнул меня и прогремел взрыв.
Говорить по лучу без очков было неудобно. Для набора сообщения, которое озвучивал автоматический спикер, требовалось видеть виртуальные буквы, плоды раздражения зрительных центров мозга.
После набора длинной фразы Карл открыл глаза. Малколм сменил направление движения, вновь приближаясь к головолому.
— Потом, Карл, позже, — отмахнулся бывший аналитик, роняя неподалеку от головолома оружие, которым тот немедленно воспользовался как палкой. Чип подтвердил отсутствие переломов, но напомнил о ранении, а также выкатил длинный список ушибов и дефицита сложных органических соединений в организме.
Для костыля карабин оказался слишком коротким. Карлсон сделал с ним чуть менее десятка шагов, после чего уронил оружие в скопление деформированных коробок с чернокожим Сантой и нечитаемой арабской вязью.
Если бы Малколм не ходил из стороны в сторону, он бы давно вышел из той области, в которой Карл мог бы поддерживать с ним связь по лучу. Оба мужчины находились на краю области блокировки: тут время от времени уже проскальзывали разрозненные пакеты сети, но до устойчивого соединения было еще далеко.
— Я забыл, зачем все это было, — неожиданно признался Малколм. — Совсем еще недавно четко знал, даже немного гордился собой и всеми нами. Какие-то планы на будущее составлял. А теперь все ушло, остались только смутные воспоминания, без деталей и смысла. И надежда на то, что все пережитое было не зря.
Карлу захотелось напомнить Хеху про спасение Флоры, крушение планов Барбат, рассказать ему про того, кто затаился в глубине каждого из них, про память, которая принадлежит многим отдельным жизням, но доступна — надо всего лишь догадаться как. Карлсон хотел пообещать Малколму, что обязательно разберется в этом вопросе, ведь это типичная задачка для головолома, а тут даже не женский вариант защиты данных.
Но чтобы сказать все это, требовалось закрыть глаза и сосредоточиться на вспыхивающих перед мысленным взором буквах. Долго печатать, в надежде на то, что за это время собеседник не покинет зону, в которой работала связь через радиомодемы.
Подожду нормальной городской сети и сброшу все файлы отдельным пакетом, решил Карлсон, ковыляя следом за бывшим Хехом.
Едва не испортив некогда армейский ботинок, провалившись по щиколотку в ржавый корпус 3D-принтера, Карл отвлекся и не заметил, как шатающаяся и беспорядочно повторяющая имя Веры фигура, куда-то пропала.
Сеть уже почти появилась: чип уверял, что в состоянии соединиться с сайтом, на новости которого был подписан головолом.
Карлсон шумно выдохнул, закашлялся, но закрыл глаза и попробовал вызвать Малколма по сети.
Если тот не заблокировал прямые вызовы, как это практиковал головолом… Карлсон припомнил распространенный пункт корпоративного устава. Служащие, за редким исключением, не имели права уходить оффлайн без разрешения со стороны вышестоящих.
Идентификатор Малколма принял вызов, но вместо трансляции ответа чип буквально выдернул Карла из расширенной реальности.
— Недоступно! Высокий уровень вирусной угрозы. Заблокировано! Заблокировано! Заблокировано!
Ноутбук припомнил соответствующий алгоритм и запустил процедуру антивирусной проверки.
Карлсон кое-как проковылял до скопления мусора, которое чип счел источником повышенной сетевой угрозы.
Тут уже ловила сеть, с появлением которой Хеха-Малколма, но уже не Сильвера, подстерегла смертоносная ловушка Хьюберта Моргана. Все это время она лежала где-то в служебных директориях чипа и не убивала аналитика, лишь из-за несовершенства своего алгоритма.
В подземелье не проходил сигнал, который мог бы запустить программную бомбу, но он сохранился в городской сети и терпеливо ждал появления онлайн чипа с определенным идентификатором.
— Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа? — тихо пробормотал Карлсон, чувствуя себя исполняющим роль Бобби.
Возможно, стоило почтить память Веры и Малколма чем-то более значимым, но сказывались последствия взрыва, едва не убившего головолома ударной волной.
Усилием воли разогнав туман, стоящий перед глазами, напомнив себе, что к воронке поблизости в любой момент могут заявиться дроны корпоративной полиции, Карл Карлсон пошел прочь, ориентируясь по скорости пинга и солнечному свету, возвещающему о наступлении нового дня.
77-81
— Где-то здесь, — транслировал один из носителей бронекостюмов без символики какого-либо отряда. Плюс-минус полсотни метров.
— А не ближе к западу? — усомнился его собеседник, чей бронекостюм с правого бока был порядком оплавлен.
Общение шло по узконаправленному лазерному лучу, а для надежности еще и шифровалось сложным перебором идентификаторов кодовых таблиц.
— Стреляли тут. Воронка тут. Железка армейская тоже тут догорает. Отсюда и танцуем.
Второй собеседник решил не спорить и начал обход воронки по часовой стрелке. Первый бойко раскидал вокруг одноразовые датчики, предпочитая электронные формы поиска.
— Ну и вонища тут, — через несколько минут заметил первый. — Совсем как от твоих дурацких сигарет. Все забываю спросить, Магний, нафига ты их куришь? Те же вещества вгонит в кровь любой автоматический инъектор, только вставляй подходящий картридж…
— Зато пока куришь, местные запахи отступают на второй план. Опять же, это культурная традиция. Что-нибудь фиксируешь?
— Эта тлеющая хрень разлетелась на сотню блоков, каждый из которых чем-то фонит, — немедленно пожаловался работающий со сканером. — Сейчас скину маркеры на карту.
— Спасибо, Литий, — донеслось с противоположного края воронки. — Нас не засекут копы? Ты следишь?
— Шутишь? Им сейчас не до руин или свалки. В противном случае, сюда не артиллерия ударила бы, а обойма тяжелых дронов. Нет, Корпол сейчас старательно разводит в стороны корпоратов и логистов. Специалистов по сбору улик пришлют в лучшем случае после обеда.
Литий оторвался от наблюдений за расширенной реальностью и воткнул в десятке метров друг от друга пару стержней, похожих на толстые черные карандаши.