Выбрать главу

Яхта Портеров длинная, блестящая и белая. Она двухмачтовая. Грант Портер сказал нам, что она сделана из камбоджийского тика. Кажется, он очень гордится ею. На ней везде эти веревки и всякие другие штуки, которые называются штагами и снастями. Я всегда думал, что снасть — это парус, и это действительно так, но еще снастью называют и веревки. Внизу, или на нижней палубе, как говорила Джорджия, были каюты, просто классные. Только представьте себе, четыре двухъярусные кровати, и еще остается куча свободного места! Душ, туалет, который называется «гальюн», и кухня, которую они называли «камбуз». Еще были какие-то штуки, называемые переборками, но я их так и не видел.

Я помчался по мягкому коралловому песку. Хассан прекрасно понимал, что я делаю. Он сделал рывок и пронесся мимо меня. Мы, как всегда, устроили гонку. Мы начали соревноваться друг с другом. Ничего другого не оставалось. Одному из нас предстояло победить. Джорджия должна была увидеть, кто из нас лучше. Однажды ей придется выбирать.

Когда мы поравнялись с яхтой, пришвартованной метрах в пятидесяти от берега, то нырнули в море и поплыли. Вода в лагуне была потрясающе теплой. Я плыл чертовски быстро. Гонка все еще продолжалась. Хассан прекрасно бегал, но вода не его стихия. Он яростно молотил руками по воде, надеясь догнать меня. Я скоро уже не мог видеть его в той пене, которую он взбивал. Меня же научили плавать быстро и аккуратно — австралийским кролем. Как акула, разрезающая гладь вод.

Я могу поклясться, что коснулся борта яхты первым.

— Я сделал это! Я победил! — закричал Хассан. Он посмотрел вверх на Джорджию, чтобы получить подтверждение своим словам. — Правда ведь, я его сделал?

— Да ничего подобного! — завопил я, набрав полный рот воды. — Я первым коснулся!

Джорджия рассмеялась, и ее золотистое лицо засияло.

— Эх вы, мальчишки! — воскликнула она. — Давайте вылезайте и пойдемте чего-нибудь попьем!

Она нагнулась и схватила каждого из нас за руки, чтобы помочь забраться на борт яхты. Когда она коснулась моей руки тонкими нежными пальцами, я думал, что лопну от счастья — так сильно заколотилось сердце. Но затем мы оказались на раскаленной палубе. Я сразу упал в тень. Хассан разлегся прямо на досках, чтобы восстановить дыхание. Его кожа больше привыкла к солнцу, чем моя. Миссис Портер поднялась снизу с подносом, полным различных напитков. Она улыбалась солнечной улыбкой, которая мне очень нравилась. У нее были светлые волосы, которые под тропическим солнцем стали почти белыми. Она разрешила называть себя Лоррейн, но ни в коем случае не Лори или еще как-нибудь. Портеры не из тех американцев, которым нравится сокращать имена. Они называли друг друга Джорджия, Грант и Лоррейн и никак иначе.

— Привет, ребята! — сказала Лоррейн с мягким американским акцентом. И затем рассмеялась над тем, как Хассан громко отдувается. — Хорошая была гонка?

— Я победил — как обычно, — сказал я.

— А вот и нет! — пробормотал Хассан, по-прежнему глядя в небо.

Но мы больше не обсуждали этот вопрос, так как снизу поднялся Грант Портер. Это был высокий широкоплечий мужчина с черными как смоль волосами и огромными черными усами. Несмотря на богатырскую стать, он слегка сутулился. Джорджия рассказывала нам, что ее отец повредил спину, когда в колледже играл в футбольной команде — он играл в американский футбол, а не в обыкновенный. Его спина все еще болела. Он никогда не жаловался, но несколько раз я видел, как он морщится, когда резко садится или встает. Карие глаза мистера Портера были столь проницательны, что хотелось отвернуться сразу, как только посмотришь в них. Его взгляд казался таким, будто он может читать все мысли как открытую книгу. Хасс сказал, что, должно быть, Грант украл глаза у волка. Хасс видел волков (или еще каких-то зверей, которых они в Иордании называют волками), так что он знал, о чем говорит.

— Ну вот, опять нахлебники пожаловали! — ухмыльнулся Грант, но это он так шутил. Мы ему нравились. Ему не нравились мой папа и Рамбута, но мы, мальчишки, как раз наоборот. Думаю, это потому, что мы были отличной компанией для его дочери, которой без нас стало бы очень, очень одиноко. Да она просто чокнулась бы от скуки, если учесть, что на острове находились только мы да семья Гранта. В любом случае нас Грант терпел, позволял нам бывать на яхте, когда нам захочется, и, кажется, вполне доверял нам. Или вернее, он полностью доверял дочери. А это уже совсем другое дело.

— Дорогая, — обратился мистер Грант к жене, — я только что получил предупреждение по рации. В водах, через которые мы прошли по пути к этому острову, заметили пиратов. Парень, предупредивший меня, советовал не впадать в панику, они были на одном из морских путей достаточно далеко отсюда. Но вовсе не повредит держать ухо востро. Они плавают на большой китайской джонке черного цвета.