Проползти или прокрасться
Да с замками разобраться.
Первый ключ у книжных магов,
Среди звезд и красных флагов.
Ведь не будет путь пройден,
Пока Шторм не завершен!"
Косинов, читающий сие творение -- с чувством, с толком, с расстановкой -- выдохнул горький воздух, пропитанный незавершенными рифмами, и покачал головой:
-- Я уже потихоньку становлюсь фанатом этого Сочинителя! Скоро у меня начнется ломка, если долго не будет продолжения. История про бедных мышат просто увлекательнейшая, согласитесь? -- Он в тысячный раз за день поправил застилающие лицо черные волосы.
-- Ты лучше объясни, с какой радости сейф открылся. -- Квашников подергал туда-сюда створки, хотел сломать, но проявил гуманность и лишь немного погнул.
-- Здесь нет никакой мистики. Наверное, внутри всех часов стоят дистанционные передатчики с закодированным расположением стрелок. Ну в общем... если очень долго повозиться, то можно сделать подобного рода фокус. Другой вопрос -- зачем? И кому это надо? Не слишком ли много денег вложили в это сомнительное развлечение? Но я бы сейчас лучше обратился к стихам, вернее -- к их толкованию. Мысль о том, что выйти из здания (теоретически) можно и через пятый этаж, крутилась у нас давно. Не зря ведь там висят эти цепи с амбарными замками. В нашей прекрасной поэме даже не намеком, а прямым текстом говорится, что где-то нужно искать ключи. Цитирую: "Первый ключ у книжных магов, среди звезд и красных флагов". Как любит говорить Иваноид: "а сейчас вопрос повышенной сложности". Что бы это значило? Думаем, парни! Думаем! Но если придется опять по кирпичам разбирать стены, я реально свихнусь!
Далее Косинов совершил несвойственный ему поступок агрессии: он подошел к креслу-качалке, взял за шиворот чучело, посмотрел своими наглыми глазами в его наглые глаза, потом подкинул его в воздух весело пнул под зад. Страшило полетел в одну сторону, красный парик -- в другую, а шляпа-сомбреро взмыла аж к потолку и, красиво планируя, упала на голову Контагина. Парик с миллионами щупалец-волос алой медузой распростерся на полу.
-- И чего ты кому хотел доказать? -- спросил Зомби, снимая с себя сомбреро. -- Клеевая шляпа, между прочим!
Вместо ответа самый длинный член их команды уселся на кресло, закрыл глаза и принялся раскачиваться, неумело изображая блаженство.
"Косинов Юрий Александрович родился в уездном городе N такой-то губернии в таком-то году", -- было бы написано в классическом романе 19-го века, если бы Косинус в качестве бреда вдруг оказался его литературным героем. Но героем он никаким не был, не рождался им изначально по судьбе, и более того -- даже не пытался им становиться, предпочитая жизнь тихую и безмятежную. Родители его оба офицеры сухопутных войск, так что жизнь помотала маленького Юрика вместе с мотающейся по всей стране военной частью N956783. Каждый раз расставание с насиженным местом было для него болезненным, и дело тут, конечно же, не в самом месте с определенными координатами пространства, а в том, что приходилось терять друзей, к которым так сильно привык. А заводить друзей новых -- процесс для него трудоемкий, сомнительный и полный неудач. В детстве Юрику покупали огромное количество игрушек: танчиков, автоматов, вертолетов, боевых корабликов с пушками -- чего еще можно ожидать от родителей, которые оба служат в армии? Только их сын не особо был расположен к военной технике, даже бутафорной, зато рано научился читать и вечерами просиживал за любимыми сказками. "Приключения Буратино", "Волшебник Изумрудного города", "Незнайка" являлись его любимыми произведениями и были перечитаны десятки раз, так что он знал их почти наизусть. Отец как-то скептически поглядывал на увлечения Юрика, но долгое время все списывал на детский возраст. Взрослея, Косинов не становился брутальнее: военное искусство его не интересовало абсолютно, со спортом дружил, но только в рамках школьной программы, а вот завсегдатаем библиотек стал с первого класса. Причем, читал в основном любовные да исторические романы. Детективы считал словесным поносом, а фэнтези -- бредом больных умов. Был до одержимости уверен, что является приверженцем исключительно богемной литературы. Скорее всего книги и развили в нем заложенную от природы сентиментальность. Он рано начал влюбляться, и каждая влюбленность приносила ему немалые переживания. Как-то в седьмом классе из-за переезда военной части на новое место, он вынужден был переселиться чуть ли не на четверть земного шара, но это все были мелочи по сравнению с тем, что он больше не увидит Алену Каричеву, даже по этому поводу хотел с собой что-то сделать. Полгода писали друг другу письма, потом болезнь растворилась в ворохе новых проблем. И свежие ветра перемен зализали нанесенные судьбой раны. С тех пор поклялся себе ни в кого не влюбляться, да куда там... его нервная система словно состояла из магнитов к противоположному полу. После забытой Аленки в мир прекрасного явилась Валерия Асинвер, потом Даша Савельская, ну а теперь Маринка Латунина, с которой он все никак не может определиться -- друзья ли они по сексу, друзья ли они по жизни, шутливо ли влюбленные или всерьез будущие муж и жена. Маринка все разговоры на подобные темы ловко умеет переводить в шутку. Совсем недавно Косинов попробовал писать стихи, читал их Маринке, но та настолько завуалировала свое восхищение ими: "Юрочка, ты у меня самый гениальненький гений!", что "Юрочка" воспринял это как очередную иронию и даже слегка обиделся. Ведь он старался! Сочинял! Но все это в прошлом... бесконечно-далеком и призрачно-близком.
В данный момент Косинус сидел прямо на полу, обхватив голову руками и думал только об одном: "в какую же задниу мы попали? у нее хоть название имеется?" Его длинные черные волосы, как водопад из дегтя, обвивали лицо, плечи и своими кончиками пронзали пустоту. Он редко ругался матом (интеллигент как-никак), но в этом доме брань регулярно вырывалась сама собой.
-- А у меня идея, -- произнес Контагин и расстался наконец с этой дурацкой шляпой. -- Как там сказано: "первый ключ у книжных магов, среди звезд и красных флагов". Кто такие книжные маги даже моя извращенная фантазия не понимает, а вот звезды и красные флаги -- это символ советской эпохи. Понимаете, о чем речь? Надо спросить у девчонки, она здесь единственная, кто проживает в шестьдесят седьмом году. Дура, понятно, но это не лечится.
Квашников только пожал своими могучими плечами, Косинов скривил постную мину: