-- Полностью поддерживаю твое мнение, -- бездумно вторил Косинов.
-- А я категорически против! -- заявил Контагин. -- Но в принципе согласен...
После объявленных в пустой воздух деклараций, триумвират трех несчастных был уже готов впасть в очередное отчаяние, но тут на лестнице послышались неспешные шаркающие шаги...
Появилась та старуха из седьмой квартиры: как всегда - в черном с ног до головы. Изрезанное морщинами ее лицо под определенным освещением вдруг стало походить на слепок из потрескавшегося гипса. Казалось, чуточку тряхани, и этот слепок станет кусками отваливаться на пол... Валентина Константиновна передвигалась крайне медленно, опасаясь споткнуться или потерять силы. Тень от ее тела, наверное, и являлась крадущейся сзади смертью. Удивительно, как она вообще смогла взобраться на этаж выше. Она подняла свои глаза, уже подернутые дымкой забвения, и тихо спросила:
-- Внучеки, вам ведь ключ нужен? Так?..
###___двенадцатый_осколок_мозаики___###
Уже не первый раз в жизни Квашников испытывал эклектизм несовместимых меж собою чувств: помесь страха, настороженности, тайной радости и полнейшего непонимания происходящего. Здравый смысл подсказывал: не может быть все так просто, чтобы бабушка вышла и в качестве подарка отдала им ключ. Наверняка что-то потребует взамен. Ах, ну да... какой-то "подвиг", как же о нем можно было забыть? Контагин нахмурился, тоже чуя скрытый подвох -- чуя носом и кончиками самых потайных нервов. Косинов долго подбирал слова для ответа, но в итоге произнес фразу, банальнее которой в данной ситуации и не выдумаешь:
-- Да, нужен.
Валентина Константиновна хрипловато вздохнула, поправила платок и взглядом, в котором практически остыла жизнь, посмотрела по очереди на всех троих. Косинов, раз уж взял на себя роль переговорщика, решил ее и продолжить:
-- Бабушка, а дайте я сам догадаюсь... Вы сейчас наверняка скажете, чтобы мы, бегая по этажам, нашли для вас скалку или кастрюлю, иль сковороду какую-нибудь... А, нет! Наверняка что-то в квартире надо починить. Правильно?
Квашников не произнес пока ни слова, но скептически покачал головой, накрывая лоб ладонью: "ну какой же это подвиг?" Старушка приблизилась, совершив пару шаркающих шагов. В потухшем взоре ее глаз, где пелена уже закрывала от сознания часть реальной жизни, возникла легкая искринка. Трясущимися руками с почерневшей кожей она для чего-то поправила седые пряди волос и стала медленно говорить:
-- Вы не угадали. Помирать мне скоро, внучеки, помирать... -- Она вздохнула и отвела взгляд в сторону. -- Я перед смертью сексу хочу. Вот так.
Первые секунды никто из троих даже не сомневался -- по воздуху пролетела нелепая слуховая галлюцинация. Контагин даже рассмеялся:
-- Ч-что?.. Может, кексу?
Валентина Константиновна снова подняла глаза и с переменившейся интонацией, в которой звучали нотки чего-то зловещего, уверенно повторила:
-- Сексу! Давно у меня его не было. И хочу, чтобы меня облюбовал вон тот голубоглазый красавчик...
Косинов чуть не подавился собственной слюной:
-- Бабуля! Вы в своем уме?!
Старуха еще раз поправила седые патлы, небрежно свисающие из-под платка на лицо. Да неужто она и впрямь думает, что от этого становится немного привлекательней? Потом пару раз кашлянула, брызнув слюной как бесцветным ядом, и продолжила голосом, смешанным с астматической одышкой:
-- Я в своем уме, внучеки. Желаю сексу -- это, если хотите, мое последнее желание перед смертью. Только предупреждаю: угрожать мне бесполезно. Даже если вы решите меня убить и обыскать мою квартиру, вы ничего не найдете. Ключа там нет, потому что он, -- Валентина Константиновна дотронулась до виска, -- в моей голове. Думайте, внучеки, а я буду ждать у себя.
Старуха развернулась и медленно заковыляла к лестничному пролету. Там, спускаясь с одной ступеньки на другую, она постоянно стонала да охала. Лишь минуты две спустя послышался приглушенный хлопок двери квартиры N7. Квашников стоял изрядно вспотевший, словно его окатили сначала горячей, потом холодной водой. Ситуация сложилась беспрецедентная, поэтому он поначалу даже не знал, как на нее реагировать. При любых других обстоятельствах рассмеялся бы до коликов в животе. Сейчас же выплеснул эмоции лишь набором спонтанных слов:
-- Обалдеть!! Ну и сюжет! Выберемся, надо будет все записать да в какую-нибудь редакцию отослать... -- Он осторожно глянул в сторону обомлевшего Косинова, "любимчика" дам предсмертного возраста.
Тот ответил ядовитым взором, в котором проявилась вся темная составляющая его души:
-- Даже не думай!
-- Послушай...
-- Стоп! -- Косинов выставил обе руки вперед. -- Запомните одно: ни при каких условиях, ни при каких обстоятельствах я не стану заниматься сексом с восьмидесятилетней старухой! И, если суждено нам всем здесь подохнуть, значит -- подохнем! Это не обсуждается!
Контагин все последнее время постоянно дергал себя за волосы и пыхтел как паровоз. Таким странным образом со стороны выглядел процесс его напряженного мышления. Он по-своему попытался вырулить ситуацию:
-- Послушайте, может, она не всерьез это сказала? Попробовать поговорить с ней еще?
Квашников грязно сматерился и присел на одну из ступенек лестницы:
-- Мы уже много раз пытались переиграть проклятого Сочинителя и поступить по-своему. Но постоянно все происходит так, как написано в его идиотских стихах! -- Иваноид выдержал паузу и продолжил более умеренным тоном: -- Давайте признаемся себе в одном: никто из нас уже не ждет помощи извне, от города или кого-то еще. Никто не сомневается, что все происходящее -- намеренно построенная ловушка. Со всех сторон мы окружены бетоном и железом, ну еще... есть шестеро сумасшедших, с которыми невозможно разговаривать как с полноценными людьми. У одного в голове мифическая Вторая Гражданская война, другой дрейфует на каком-то острове, третья вообще в Советском Союзе еще живет. Они нам не помощники, они -- просто винтики в глобальном механизме головоломки. Дверь на пятый этаж -- наш единственный шанс выйти наружу: выйти хотя бы для того, чтобы разобраться в происходящем. И отомстить!.. Разве вам не хочется отомстить?