-- Забор близко, я его уже вижу! -- Косинов давно снял пиджак и расстегнул все пуговицы на рубашке.
Иваноид вообще шел по пояс обнаженный, Зомби вскоре последовал его примеру. Один Лединеев был настолько изнурен, что находился не в состоянии с себя что-нибудь снять, тем более одеть назад. Он так и плелся позади всех, в облеванном некогда бежевом костюме с некогда оранжевым галстуком и некогда белой накрахмаленной рубашкой. Сейчас он выглядел чуточку поинтеллигентней бомжа, живущего у благоустроенного свинарника. Справедливости ради скажем, что остальные вряд ли могли похвастаться рядом с ним своим внешним видом.
Вот и забор! Та же высота -- метров пять, те же плотно прижатые бревна, и та же дверь грязно-серебристого цвета. Все как из-под штампа. Великая Стена начиналась у одного горизонта (там где часы-горы) и абстрактной серой линией заканчивалась у другого. Вывод очевиден: нет других вариантов, как открыть очередную дверь и продолжить путь в Неизвестность.
-- Ну что? -- Квашников уже положил руку на прохладное железо. -- Готовы ко встречи с еще одной абсурдной реальностью? Или надеетесь, что там ночной клуб с бухлом и телками?
Лединеев только за последние десять минут умывался третьим или четвертым потом. Его волосы слиплись, лицо было красным от жара, бессмысленные очки, в которые он даже не смотрел, опять балансировали на кончике носа. Едва шевеля языком, он промямлил:
-- Пусть там хоть черти по небу лазают, лишь бы была вода...
По ТУ СТОРОНУ железной двери скитальцев встретила прохлада. Это первое и, в контрасте со зноем пустыни, это главное! Если закрыть и долго не открывать глаза, может на какое-то время показаться будто здесь находятся райские кущи. Но, увы, блаженное заблуждение мигом рассеивается, стоит хотя бы мимолетно осмотреть окрестности. Квашников в унисон сложившимся обстоятельствам изрек свою нетленную тираду:
-- Каких чертей, каких сволочей...
Выпускники школы N9 находились в лесу.
В Железном лесу...
На резиновой земле здесь росли огромные гвозди и шурупы. Они были по десять, пятнадцать, двадцать метров в высоту, своими заостренными вершинами угрожая далеким небесам. А само небо цвета стали беспредельным куполом свисало с необозримых краев локальной вселенной. Казалось, оно тоже было железным. И жгучими метастазами в сознании возникал страх, что если там вверху что-то сломается, то небо треснет и тяжелыми осколками полетит вниз, на резиновую землю, а заодно и на их головы. Пораженный Контагин подошел вплотную к одному гвоздю и обхватил руками его основание. Холод металла сквозь одежду проник во вспотевшее тело, окончательно вытесняя из него духоту пустыни. Буквально в нескольких шагах "росло" дерево-шуруп, его изящная резьба, словно кружась, взвинчивалась ввысь и заканчивалась лишь у вершины, до которой несколько человеческих ростов.
В этом темном феерическом лесу не было абсолютно ничего, кроме гигантских шурупов и гвоздей, находящихся друг от друга на расстоянии... ну, примерно таком же, как деревья в лесу обыкновенном. Черная резиновая почва простиралась повсюду, куда только стрелял взор. Благо еще, на ней не росло "травы" в виде простых комнатных гвоздей, увеличенных кнопок или иголок. Это бы всерьез затруднило дальнейшее движение. Косинов почему-то улыбнулся:
-- Не знакома ли вам эта картина? А, братья по разуму.
Запах технических масел, хоть и ненавязчиво, но присутствовал повсеместно. Лединеева, находящегося в самом разгаре похмелья, сразу затошнило. Кстати, главное: в этом мире тоже имелась своя тропинка. На черной резине она выглядела чуть сероватой ленточкой, виляющей меж гигантских металлических растений. Света в лесу не ахти как много, но если включить глаза, ее можно было без проблем разглядеть. Вязкий сумрак, простираясь от стального неба до синтетической земли, связывал необъяснимым смыслом все вокруг и, казалось, сам состоял из крохотных невесомых частичек железа.
Нежданно-негаданно вдруг прорвало на риторику господина Лединеева, отличника учебы и золотого медалиста:
-- Безмозглый сюр! Искусство мракобесов! Я опровергаю существование этой действительности! За полчаса я могу математически доказать, что ничего из того, что мы видим, не существует! Понятно?
Если бы Квашников смертельно не устал, сейчас бы посмеялся:
-- Опровергай и доказывай сколько влезет! Только ты никуда не денешься, сейчас снова поплетешься вслед за нами по земле, которой не существует, будешь лбом сшибать стальные деревья, которых не существует, и станешь материться скверными словами, каких в русском языке тоже не существует. Или не так?
Лединеев слегка обиделся и, как змея пускает жало, выстрелил своей излюбленной фразой:
-- Я умен, очень умен... у меня медаль, между прочим, золотая!
-- Покажи. Только сразу говорю: цвет блевотины на твоей рубашке от цвета настоящего золота я отличить сумею.
Немножко поупражнялись в словопрениях и, деваться некуда, двинулись дальше по тропинке. Деревья-шурупы и деревья-гвозди медленно проплывали слева да справа. Ветвей, понятное дело, у них не было, но не все стволы выглядели ровно да изящно. Кое-где попадались гвозди чуть гнутые, шурупы чуть подломленные. Однажды встретилось вообще "карликовое" дерево -- ржавый гвоздь всего в полтора человеческих роста высотой. И всюду витал тошнотворный запах технических масел...
Стальное небо с одной стороны принялось блестеть и наливаться неким отраженным светом. Неужто зарево? Неужто скоро взойдет солнце?
-- Чую, это будет зрелище! -- предвосхищал событие Косинов.