– Аналогично… Такая у них стратегия: ни при каких обстоятельствах не раскрывать себя, напускать туману и отбирать лучших. Думаю, они хотят выяснить, насколько мы хороши и выдержим ли уготованные нам испытания. Отбор происходит прямо в момент тестирования. Учитывая их возможности, они могут наблюдать за кандидатами на улице, в общественных местах и отслеживать реакции.
Илан инстинктивно оглянулся и поежился, вспомнив о неизвестных – или неизвестном? – вломившихся в его дом.
– Сколько это будет продолжаться, как думаешь? Когда начнется игра?
– Понятия не имею. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Что за предмет был в твоей комнате?
– Отвертка.
– Отвертка… Очень любопытно. Мой был гораздо нейтральней. Фотография. Наша с тобой фотография.
Илан склонился над телефоном. В помещение вошли люди – наверное, едут на лыжную базу – и устроились рядом с кофейным автоматом. Мать семейства вздохнула и посмотрела в его сторону. Илан ушел подальше за стойку.
– Что за фотография?
– Ты и я, на снегу, в горах, у меня светлые длинные волосы.
– В горах? Что за ерунда? Когда это мы ездили вдвоем в горы?
– Прошлой зимой, перед тем как расстались. Только не говори, что не помнишь!
Он нахмурился. И вдруг перед глазами всплыла картинка: они пробираются по снегу, за ними кто-то идет – несколько человек. Образы растаяли так же внезапно, как появились, и лиц он разглядеть не успел. Ему снова стало холодно, и он повернул ручку обогревателя.
– Я просто устал, голова гудит, мысли путаются, но кое-что, кажется, помню. Ты забрала фотографию?
– Нет, она была в стеклянном ящике, прикрепленном к стене. Чтобы достать снимок, нужно было его разбить. Я не решилась.
– Зря. Тебя тоже заперли?
– Да. Это было просто ужасно, особенно когда Марио будто бы начал задыхаться… Выйти мне не удалось. Дверь открыл Этини – минуты через три или четыре. Не представляешь, как я запаниковала.
В трубке раздался тяжелый вздох.
– Чертов вивисектор сказал, что мне следовало разбить стекло и ребром снимка откинуть задвижку. Я неправильно реагировала в стрессовой ситуации, так что мои шансы на участие в игре уменьшились. Зато теперь мы точно знаем, что слежка тебе не померещилась. Происходит нечто непонятное. И касается это нечто нас с тобой, я уверена.
– Нас обоих? А ты здесь при чем?
– Не знаю, но фотография говорит сама за себя. Как они ее достали? Со мной тоже происходили странные вещи. Мягко говоря, странные. Я все тебе расскажу, но не по телефону.
– Договорились.
– Давай вернемся к тестам… Когда Этини выпустил меня из заточения, я спросила, что означает эта фотография, но он не пожелал отвечать и удалился. Потом меня осмотрел врач, задал несколько вопросов и проводил до выхода. На улице ко мне подгреб охранник с собакой и велел отчаливать. Все устроили они. Это игра.
Илан в упор посмотрел на мужчину, который стоял у круглого столика и наблюдал за ним, приложив ладонь к щеке. В ушах у него были наушники. Несколько секунд они мерились взглядом, потом мужчина бросил стаканчик в урну, вышел, сел в машину и уехал. Илан оглядел посетителей: любой из них мог оказаться участником игры или взломщиком. Не исключено, что Хлоэ права и они прямо сейчас наблюдают за ним.
– В прошлом году мы с тобой были в горах, а след «Паранойи» впервые обнаружился на одном незарегистрированном сайте за шесть месяцев до этого. Мы тогда вели себя очень неосторожно – находили «норы» и оставляли следы своих ай-пи-адресов. Через них организаторы игры легко могли вычислить наши «физические» адреса, узнать, где мы живем, установить слежку…
Илан уловил в голосе Хлоэ панические нотки, ему показалось, что она по-настоящему напугана.
– Не знаю, как это работает, но создатели «Паранойи» наверняка месяцами следят за самыми серьезными и упорными игроками, за нами в том числе. Теми, кто умеет выигрывать. Наводят о них справки, фотографируют, запугивают.
– Имеешь в виду тот черный «ауди», который стоял перед моим домом?
– И это тоже.
«Бред, – подумал Илан, – хотя, с другой стороны…»
– Мы думали, что игра только-только начинается, – сказал он, понизив голос, – а на самом деле она идет много месяцев и уже внедрилась в наши жизни. Мы искали игру, а она сама пришла к нам.
– Вполне вероятно. Повторяю: игра вездесуща, Илан. Она расползается, заполняет нашу жизнь. Сейчас важнее всего узнать, зачем и как это происходит.
Меган махнула рукой Илану: народу становилось все больше, работы прибавилось. Он знаком попросил ее подождать еще чуть-чуть, отвернулся к стене и зашептал в телефон:
– Ко мне вломились. Забрали отцовскую карту.