— Смерть! Эй ты дешевка! Покажись мне — есть разговор! — я покраснел, а Кагами промокнула рот салфеткой и кивнула мне.
— Я на минутку… — после чего взяла в руки енота и сердито потопала в коридор, откуда вскоре раздался звук пинка, а потом испуганный визг и удаляющийся топот… А сердитая Кагами вернулась в комнату и, усадив енота на место — он тут же отхлебнул чаю, сама взобралась обратно на кресло, — Так, на чем мы остановились?..
— Извините… — еще больше покраснев, попросил я прощения, но богиня только устало отмахнулась.
— Как будто это я их сюда отправляю…
— Я бы наверное поступил с ним гораздо хуже, — признался я.
— Каждая из душ, попадая в мой замок и оставаясь тут, снабжает меня своей маной. В дополнение к тому, что я получаю от молитв и помыслов… С моей стороны было бы неблагодарностью мучить их больше, чем нужно, особенно после того, что с ними случилось, — мрачно произнесла Кагами, а потом посмотрела на моё лицо и так же мрачно добавила, — Нет, они для меня не только батарейки! Остаются только те, кто этого желает! Если хочешь переродиться опять в мире — милости прошу распахнуть двери, я не против, мне хватает на жизнь… А если хочешь навсегда остаться со своей семьей или же купаться в роскоши всю оставшуюся вечность, то мой мир создаст и такой уголок для попавшей сюда души.
— Ого, — поразился я, — А я думал, что мы только краники…
— Краники?.. А… Кажется, поняла. Краники… Что же. Пусть будут краники — и вправду очень похоже, — она извлекла из воздуха молоток и положила его на стол. — Что это? И для чего оно необходимо?
— Молоток. Гвозди забивать, — чуя подвох, ответил я.
— В провинции Мару империи Франсуа им играют на кристаллах пещер Дорена. Это — музыкальный инструмент, и музыка, создаваемая с его помощью, поистине незабываема. В графстве Рок княжества Проден это — незаменимый в изгнании демонов инструмент, конечно, им и гвозди забивают, но воспринимают именно как инструмент изгнания… Я веду к тому, что создавая что-то и для чего то — как это было с душами существ и предметов этого мира — мы думали об одном, но это вовсе не значит, что у них не было или не появилось новых свойств, нового применения. В том числе и такого неожиданного, как создание для нас этих тупых оболочек… — проворчала она, сердито зыркнув в костистый и темный коридор.
— А у предметов тоже душа есть? — удивился я.
— Угу, у некоторых выдающихся. Например, у мира, в котором мы вас поселили — причем огромадная! Слава нам, что в наши миры попадают лишь разумные, а души предметов в основном перетекают в душу мира, а то даже не представляю себе, что бы я с ними делала?.. Ходила по коридору, подбирала и забрасывала в двери?.. — неопределенно покрутив в воздухе рукой, предположила она, а енот допил из чашки остатки чая. Кагами её тут же наполнила вновь.
— Кагамушка! Кагами! Ка! Га! Ми! — послышалось из коридора веселое и мелодичное щебетание, а Кагами сбросила задумчивость и насупилась, — Кагамушка, ну где же ты прячешься?.. — в коридоре кто-то громко хлопал дверьми, — А вот ты где! Одолжи мне пожалуйста закол… ку.
В комнату влетела ослепительная блондинка с необычайно красивой и пышной шевелюрой, голубыми глазами и стройным станом, одетая в охотничий кожаный костюм. Она удивленно застыла, округлив глаза и уставившись на меня, после чего зловеще усмехнулась и заголосила!
— О, добрый рыцарь! Защити меня от этого ужасающего существа!.. — полуприкрыв веки и закрыв лицо правой рукой, левой она указала на сердитую Кагами, — Этот скелет затащил меня и удерживает тут силой! Помоги же своей богине, о, смелый рыцарь!..
Я, вопросительно подняв бровь, посмотрел на Кагами, а та произнесла очень ровно.
— Это моя сестра Ами. Не обращай на неё внимания — она дура, — после чего ответила сестре, — Ами, заколки на камине… Бери, какую хочешь и вали отсюда, бога ради. Ты слишком шумная.
— А он что, не будет меня спасать? — скорчила жалостливое личико Ами. Я же встал и поклонился, богиня все-таки.
— Привет-привет. А почему ты не хочешь меня спасти?.. Потому, что я похожа на заплывшую гору жира? — голубые глаза богини опасно заблестели.
— Он видит нас такими, какие мы есть, Ами. — устало поведала Кагами, и повернувшись ко мне, пояснила, — Теперь она не уйдет. Сожалею.
А у меня в голове что-то защелкало… Заплывшей горой жира изображали богиню любви…
— Ника! А почему Ами? — удивился я.
— По той же причине, по которой я — Кагами, а не Смерть. Зовут меня так, — ровно отозвалась Кагами.