— Ты только не волнуйся, пожалуйста! Вот видишь всю эту штуку? — он указал на неприятную красную штуковину, — Вот она у тебя сейчас вместо мозгов. Вот эта часть, похоже, зажарена. Эту вот, судя по повреждениям, жевали… А вот эта еще ничего! Но, как видишь, её очень мало. Так что же случилось?..
— М-да! Попади ты ко мне в госпиталь, я бы уже заполняла карточку о смерти, — кивнула добрая Кларисса, — Уложила бы тебя в кроватку в темный уголок, дала бы пожмякать мои сиськи на прощание, дорогой мой озабоченный девственник, и усыпила, чтобы не мучался! — хм… Что-то мне захотелось в госпиталь! Даже на таких условиях.
— Эээ… Меня полечили усиливающей цепочкой рун. Ну, из заклинаний уменьшающих боль, — пояснил я, пораженно разглядывая красную штуку, ставшую неожиданно такой близкой и родной!
— А кто? — с каким-то нездоровым энтузиазмом полюбопытствовала Кларисса… Кажется, она увидела в Арле подругу и союзника.
— Не скажу, — признался я.
— Хм… — глаза Клариссы затянуло легкой поволокой задумчивости.
— С одной стороны, было бы интересно узнать, с другой… — она указала на мои мозги над штуковиной Дмитрия, — Я так понимаю, что пытать его бесполезно?..
— Почему же… — задумчиво пробормотал ректор, — Другое дело, что мы выясним не какую-то тайну, а лишь имя неопытного и крайне невезучего студента-балбеса… Или же все же невероятно везучего? Насколько я понимаю, это скорее случайность, нежели продуманный способ привить тебе способность различать цвета души? Интересно… Что же давай попробуем это исправить.
Ректор протянул ко мне правую руку ладонью вперед, и из неё потянулись цепочки рун белого цвета, закружившись лентами вокруг головы. Я следил за танцем рунных лент, все плотнее стягивающих мою голову, с детским ожиданием чуда — но чуда все не происходило… Ленты оторвались от головы и закружили хороводы в воздухе, а я с недоумением посмотрел на ректора и наткнулся на затянутые туманом раздумий глаза… Нервно посмотрел на остальных участников разговора, также посматривающих на меня с удивлением, а потом Кларисса пораженно спросила:
— Он что… За рунами сейчас следит?
— Агась, — кивнул ректор, а мои глаза наполнились неподдельным испугом: развели, как мальчишку…
— Я хочу его вскрыть… — пробормотала Кларисса, вытянув вперед "коготки", и поскребла ими воздух.
— И чего думаешь обнаружить? — философски спросил ректор, — Тут все дело явно в травме головы, а с тем, что мы видим: во-первых, не живут, а во-вторых, уж точно ничего не видят, не слышат и не понимают… Нечего тут исследовать!
— Это да, — нехотя призналась Кларисса, — Проще уж спичечный домик кувалдой починить. Но как хочется-то! Аж чешусь вся.
— Ладно, — цепь рун ректора вернулась на прежнее место к моей многострадальной голове, зажглась нестерпимо белым светом и впиталась в голову…
Все мы уставились на красную штуку над прибором Дмитрия, которая стала выглядеть получше, но не сильно.
— Что же… Я сделал все, что мог! Где бы ты хотел, чтобы тебя похоронили? — по-доброму глядя на меня, спросил он.
— Не надо меня хоронить! Я буду хорошо себя вести! — попросил я, а ректор протестующе замахал руками.
— Нет-нет! Я, в смысле, когда ты сам умрешь! Просто это может произойти от следующего чиха… Да, и не хочу тебя пугать еще больше, но, похоже, с кукушечкой у тебя теперь тоже проблемы, которые будут только нарастать! И хотел бы тебя приободрить, что все еще нормализуется, и ты пойдешь на поправку… Но это заклинание Божественного лечения, им можно недавно умершего человека вновь оживить. А какой оно на тебя эффект оказало — ты сам видишь… — ректор развел руками.
— А можно, когда он сам умрет… — начала Кларисса.
— Можно! Но только если сам, — строго сказал ректор.
— Если же не сам, то отберу и спрячу! — погрозил он надувшейся библиотекарше и вновь уставился на меня с искренней добротой и состраданием во взгляде.
— Где-нибудь на морском берегу, — попросил я, — И напишите родителям… Что я погиб как герой!..
— Ладушки, — кивнул ректор, — Так кто тебя, говоришь, так приложил?..
— Это секрет… — закивал я ему в ответ, и тот лишь вздохнул:
— Ну, учитывая, что общаешься ты лишь со своим соседом и старостой фиолетовых, то секрет из не особо секретных… Ну да ладно, они вроде тихие…
— А вот и нет!… А вот и не угадали!.. Даже близко нет… Обознатушки-перепрятушки! — с нечеловеческим коварством отмазался я.
— А можно я продолжу эксперименты с ним? — попросил Дмитрий, молитвенно сложив руки на груди, — Такое же впервые в истории произошло! Мало того, что человек выжил! Так он еще может видеть цвета душ и руны! Фантастика!