Пока жильцы отрывали листочки с настенного календаря, а Борис помахивал мизинцем, рукотворная гора постепенно переселилась в квартиру к своему создателю. Тут-то забеспокоился беспокойный Иваныч, запрыгал, как кузнечик по инстанциям и добился, чтобы мусор с помощью специального пылесоса (до чего техника дошла, а!) выдули из соседской квартиры и вернули на законное место под окнами. Так как балкон Фёдора Ивановича выходил на противоположную сторону дома, то свалка под окнами ему ничуть не мешала. Тут возмутились те, кому повезло меньше, чем Ивановичу, и чьи балконы выходили на новоявленную гору. Они вдвое быстрее старичка забегали по инстанциям по принципу «одна нога здесь, другая там». В конечном итоге компромисс был найден: дом развернули, и дурно пахнущим отходам, ежедневно собирающим вокруг себя мух и прочих носителей инфекций, стало попросту не для кого пахнуть. Все жители повернулись к ним спиной, по примеру Бориса. Гора прописалась на постоянное место жительства в этом дворе.
А что же виновник творившегося безобразия? Он тихо умер на своём диване, который печально скрипнул, провожая хозяина в последний путь. О том, что с Борисом случилось несчастье, быстрее всех узнал лишь вездесущий Фёдор Иванович, который услышал тошнотворный запах, доносившийся из соседской квартиры.
Откуда мне всё это известно? – спросите вы. Что ж, я охотно вам отвечу. После смерти Бориса, его квартиру выставили на продажу за сущие копейки. Я повелась на дешевизну и по глупости купила её. Недавно, убираясь в дальней комнате, я наткнулась на выцветшую обёртку из-под чипсов. Выбрасывая свою находку в распахнутое окно, я уронила её на голову Фёдору Ивановичу. Он-то мне всё и поведал со всеми подробностями.
Исповедь пылесоса Гоши
Добрый день, меня зовут Гоша. Я старый, никому не нужный пылесос, который давно хотят выбросить на помойку, но всё руки не доходят. Меня произвели в Стране восходящего солнца пять лет назад. Немного я постоял в магазинном прилавке, а потом меня купила моя Хозяйка – аккуратная женщина, чистюля, борец за каждую пылинку. Всё это время я верой и правдой служил ей, втягивал каждую соринку – от хлебных крошек до забытых под диваном носков. Всё оказывалось внутри меня. Иногда Хозяйка доставала мешок и вытряхивала оттуда содержимое. А Хозяйкин муж один раз даже замотал скотчем мой шланг, который грозился поломаться. Одним словом, меня любили, холили и лелеяли. Но в один прекрасный день…
В тот день мне с утра нездоровилось. Я чихал втянутыми накануне пуговицами, затем выплюнул яблочный огрызок. Хозяйке это явно не понравилось – она сердито поставила меня обратно в шкаф, бесцеремонно сжав мой шланг, затем достала веник, стараясь вызвать мою ревность. Пыль в моём животе урчала, не давая мне покоя. Гробовая тишина, царившая в шкафу, давила на меня, перемотанного изолентой вдоль и поперёк. И тогда я решился на побег. Но, к сожалению, моих сил хватило только на то, чтобы доползти до входной двери. С дверным замком я справиться не смог и, провожаемый издевательским улюлюканьем стиральной машинки и микроволновки, с позором вернулся в шкаф.
С годами я утратил своё мастерство: втягивать самые малюсенькие сориночки, которые в молодости мне давались на раз-два, с каждым днём становилось всё тяжелее. Микроволновка стала распускать слухи, что Хозяйка подыскивает мне замену.
Запуганный до смерти, я снова стоял в своём тёмном шкафу, ожидая уборки. Но меня не позвали ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц. Напрасно я обмотал шланг прозрачным скотчем. Меня заложили вещами, обставили коробками, а потом и вовсе выставили на балкон. Здесь очень холодно, от постоянного сквозняка я заработал ревматизм.