Зелёные Столбищи
В этой деревеньке всё говорило о том, что её жители неравнодушны ко всякого рода суффиксам. Взять хоть бы её название: «Зелёные Столбищи». С виду – ничего примечательного в ней нет: то и дело попадается ветхий заборишко да возишко с сеном около каждого домишки, однако люди из соседнего городишка всё равно тянулись сюда, словно мухи на мёд. Взять, к примеру, оливкового магната Бориса Пузищева, который после переезда стал не просто магнатом – магнатищем! Вот какой человечище стал! В родном городище носил худенькое пальтишко, слыл мелким воришкой, а его любимый сынишка, словно ураганище, носился по городишку, бил стёклышки и слыл трусишкой.
Воодушевился в деревушке Борис, соловушка в душе запел. Проснулась вся семеюшка, отрадно видеть отца радостного. А тут принесли письмишко занятное – Бориса колхозным председателем назначили. Уточки тут закрякали, парнишки гопака стали танцевать, волчище громадного зажарили, трое суток пировали. Вот такие делища в деревне Зелёные Столбища.
Интервью с…
Вечер – это такое время суток, когда спать ещё рано, а делать больше нечего. Именно в это время на охоту выходят ненасытные комарики, жаждущие вашей крови, готовятся ко сну кузнечики, чей стрёкот постепенно становится тише, и к закату он сходит на нет.
Среди этого ласкающего слух шума доносится совсем не типичное для города блеяние козла. На крыльце небольшого кирпичного дома по очереди появляются его жильцы – сначала плотная невысокая пожила женщина, а следом за ней, буквально наступая ей на пятки, рослая, русоволосая девочка, лет пятнадцати. Прислушиваясь к новому звуку, они пытались определить, кто же из соседей завёл себе такое необычное домашнее животное. Потерпев неудачу, девочка высказала предложение нанять детектива.
Тут из-за кулис появляюсь я – сыщик всех времён и народов и, на ходу поправляя свою широкополую шляпу, со всех ног спешу к новоиспечённой клиентке.
– Здравствуйте, – с широкой белозубой улыбкой произношу нараспев, стараясь понравиться миледи.
Она отвечает мне сдержанным кивком головы и приятным мелодичным голосом просит поскорее приступить к козлиному делу. Вооружившись биноклем, блокнотом, ручкой и бельевой верёвкой, я отправляюсь на поиски. Кровожадные комары дают о себе знать, и то и дело, хищно жужжа, врываются в ход моих мыслей. Обойдя по периметру все соседские участки, я не заметил ничего, что могло бы напоминать о парнокопытном. Собираясь возвратиться к клиентам ни с чем, я заметил своим зорким глазом фрагмент копыта, торчащий из травы, высотой с человеческий рост. Заподозрив неладное, я остановился, дабы перевести дух и найти в безразмерных карманах бейджик с надписью «пресса». Сменив свою потрёпанную шляпу на рыжий парик, я смело шагнул в заросли сорняка. По ту сторону неизвестности их мило пожирал козлик весьма приятной наружности. Он тщательно пережевывал травку, перекидывая её с одной стороны на другую. Видя, как прекрасное существо жаждет дать мне интервью, я позабыл о смущении и твёрдым шагом приблизился к скотине.
– Кхм.
Собеседник оторвался от своего занятия и, как мне показалось, слегка удивился, но виду не подал.
– Добрый день. Я собственный корреспондент овощного журнала «Баклажан». Не могли бы Вы ответить на несколько интересующих меня вопросов?
Козёл задумчиво почесал бороду, но вразумительного ответа я так и не дождался. Сенсации не получилось. Откинув в сторону рыжий парик, я напялил свою старую шляпу, с грустью подумав, о том, что даже козёл не стремится дать мне интервью, наверное, считая это ниже своего козлиного достоинства.
ПЕРЕВОДИМ ЧАСЫ
Джеки Кей
КРАСНАЯ ПЫЛЬНАЯ ДОРОГА
(отрывок из романа)
Отель «Хилтон», Мильтон Кейнс
Моя первая встреча с матерью тоже была в отеле. Я сидела в приёмной возле стойки администратора и всё ждала, ждала… Я предупредила на ресепшене, что меня будет спрашивать некая Элизабет Фрейзер, и что я буду ждать её здесь. Я не сказала, что эта женщина – моя мать, и что я никогда не виделась с ней раньше, хотя какая-то часть меня так и подзуживала рассказать об этом, наверное, чтобы всё стало более правдоподобным. Я всё ещё сомневалась, придёт ли она, так как мы пытались назначить встречу уже в течение трёх лет, но каждый раз она поджимала хвост. Мы собирались встретиться зимой 1988-го, через несколько месяцев после того, как у меня родился сын, затем перенесли встречу на весну 1989-го, затем на осень того же года, а потом на лето 1990-го, и вот сейчас была уже осень 1991-го. Моему сыну было три года. Первое письмо от своей матери я получила за три дня до того, как он родится.