Во-вторых, город Гранада. Можно много рассказывать
о всемирно известных Альгамбре, квартале Альбайсин, монастыре святого Иеронима – покровителя переводчиков, – множестве других исторических памятниках, встречающихся на каждом шагу –
это впечатляет. Но, повторюсь, среди всех соборов, памятников
и прочего – живет… Любовь. Все ею согрето в Гранаде: каждый уголок мрачного собора, деревце в сквере, цветы на фасадах домов, чистейшие улицы…
Ну и конечно, конгресс МАПРЯЛ – Международной ассоциа-ции преподавателей русского языка и литературы. В Гранаду на большой форум русистов собрались 1200 специалистов из шестидесяти стран мира. Известные учёные, авторы книг, методик, преподаватели-практики – их всех объединяет русский язык. Задумайтесь, в шестидесяти странах мира учат русский язык, значит, знакомятся с нашей страной и культурой! За несколько дней работы конгресса обсудили много интереснейших тем, познакомились с новыми формами обучения, современными технологиями в образовательном процессе и т.д.
Ответственно и приятно было на таком форуме представлять наш университет.
У Вас есть возможность обратиться к читателям журнала – студентам и преподавателям…
Желаю всем – и студентам, и преподавателям – всегда оставаться студентами! Каждый день открывать, узнавать, читать, любить… дальше по Толстому: «рваться, метаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться…» –
жить честно!
От всей души благодарю за то, что Вы нашли время для нашего интервью, и желаю дальнейших твор-ческих успехов!
На фото: Татьяна
и София Савченко
Несерьёзно о серьёзном
Те, у которых мы учимся, правильно называются
нашими учителями, но не всякий, кто учит нас,
заслуживает это имя.
Иоганн Вольфганг Гёте
Здравствуйте, Владислав Владимирович. Ваши студенты с отделения литературного творчества в шутку называют Вас президентом пятигорского отделения клуба любителей Чосера. Это и правда Ваш любимый автор?
Здравствуй, Юля. Ценю художественную фантазию и тонкий английский юмор студентов литературного творчества. Обожаю «отца английской поэзии». Но выделять его как-то особенно в ряду современников не хочется. Средневековая поэзия всегда ассоциировалась у меня с многоцветным витражом старинного христианского храма, где каждая деталь есть органичная часть общего волшебного узора. Вийон, Ленгленд, Мануэль, Руис, Лоррис, Фогельвейде, упомянутый тобой Чосер, – есть совокупная, многоязычная красота Средневековья, и выделить в ней какую-то отдельную фигуру я не решился бы. Хотя Чосер импонирует мне своим особенным человеколюбием. Но чосеровского «фэн-клуба» в университете точно нет и вряд ли будет, так как литература, Юля, не футбол, а Чосер – не «Челси». Хотя живи он в наше время, наверняка болел бы за «аристократов», поскольку из их среды.
Какое произведение Вы никогда не порекомендуете нашим читателям?
Известно, что «запретный плод сладок». Поэтому, считаю, что лучше промолчать о тех «опусах» которые, на мой взгляд, могут быть превратно поняты и навредить человеку. Вспоминаются знаменитые слова Тиресия из софокловского «Эдипа»: «Как страшно знать, когда от знания один лишь вред». Поверьте мне, в мировой литературе немало мусора, и создавать вокруг него нездоровый ажиотаж искусственными запретами не хочу.
Говорят, что педагогом нельзя стать, им можно только родиться. Думали ли Вы когда-нибудь, что станете профессором университета? Или в молодости мечталось совсем о другом? Скажите, пожалуйста, почему Вы решили специализироваться именно на зарубежной лите-ратуре?7
Американскому драматургу и писателю Вуди Аллену при-надлежит замечательный афо-ризм: «Ели хотите насмешить Господа Бога, расскажите ему о своих планах». В молодости мечтается о многом – это её при-родное свойство. Затем жиз-ненные обстоятельства и опыт вносят свои коррективы. Когда состоялся мной окончательный выбор в пользу педагогической деятельности, сказать сложно. По всей видимости, это был, как говорят философы, результат сложения многих закономерных и случайных факторов. Главное то, что за тридцать лет работы в высшей школе, ни разу не пожалел о сделанном выборе и не представляю себя в каком-либо ином амплуа. Что касается именно зарубежной литературы, то здесь, наверно, главную роль сыграли мои прекрасные учителя: профессора А.Е. Томахина, В.Н. Богословский, А.Ф. Головенченко. Это были люди высочайшего интеллекта и духовности. Огромное значение имеет также любовь к иностранным языкам, интерес и восприимчивость к мировой культуре. Вспомните Ф.М. Достоевского: «…Ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено». Так что ничего парадоксального и удивительного в моём выборе специальности нет. Нет и «западничества» во взглядах и вкусах, присущего, к сожалению, многим моих собратьям по цеху зарубежников. Абсолютно убеждён, что русская литература – вершина мировой словесности, и нет произведений по своей художественной и нравственной силе равных «Войне и миру», «Анне Карениной», «Братьям Карамазовым», «Тихому Дону». Это факт. Но при всём этом не могу не восхищаться произведениями Шекспира, Сервантеса, Бальзака, Джойса, Фолкнера, Элиота, а именно, всем лучшим, что создано на земле гениями других народов. Стараюсь передать это восхищение и своим студентам.
7