Впрочем, это была еще не «Консультация». «Рос. Сиб. Глав. упр. надзор» на самом деле занимал оба этажа здания и функционировал не для прикрытия. И даже его служащие, ежедневно приходящие на работу, не знали, что под зданием есть целых шесть подземных этажей, пройти которые, не имея магнитных карточек, замаскированных под визитки, было невозможно, даже имея танки и тяжелую артиллерию.
В кабинете, залитом резким светом трубок дневного света, не было письменных столов и шкафов — непременных атрибутов любых кабинетов. Вместо них была два низких диванчика и несколько массивных кожаных кресел. Толстый ковер на полу напоминал траву. Фотообои на стенах, с такими живыми, яркими красками, каких Вольфрам больше нигде не видел, изображали залитую солнцем лесную поляну. И все это в совокупности расслабляло и создавало нечто вроде уюта.
Анисимов расселся на диванчике и даже вроде задремал. Или притворился, не желая вступать в ненужные разговоры — дескать, придет Куратор и все объяснит. Возможно, он действительно не знал, о чем пойдет речь.
Вольфрам сел рядом с ним и на всякий случай прогнал в памяти этапы последнего дела. В отличие от начальства, он по-прежнему считал, что в тех сложившихся условиях операция успешно выполнена. Что касается привлечения постороннего, так это даже пошло на пользу Конторе — как называл Вольфрам про себя «Консультацию». Серегин сходу прошел все вступительные тесты, заработал отличные баллы, в общем, вкалывал от зари до темна на квалификационных курсах. Было это физически нелегко, особенно в режиме ускоренной подготовки (а Вольфрам настоял именно на таковой). Несмотря на применявшиеся там необычные технологии, от курсанта требовались все силы и все его знания, чтобы успешно впитывать громадный объем требующихся знаний и навыков. это время Вольфрам неоднократно справлялся, как дела у его протеже. И, судя по всему, все было отлично.
Куратор появился внезапно. Задумавшийся Вольфрам не усек момента его возникновения. Просто поднял глаза и увидел высокого, под два метра, стройного человека, стоящего посреди комнаты. Вольфрам вздрогнул. Анисимов открыл глаза и слегка улыбнулся. Куратор подкатил кресло и сел напротив них.
— У вас имеет место утечка, — сказал он негромко приятным баритоном.
Вольфрам краем глаза заметил, как при этих словах у Анисимова чуть дернулся уголок рта.
— Извините, — начал было Анисимов, — но о чем идет речь…
— У вас утечка, — бесцеремонно перебил его Куратор.
— Вы уж меня простите, — резко встрял в разговор Вольфрам, ему не понравилось, как началась беседа. — Хотелось бы знать, с кем мы имеем честь беседовать?
Куратор молча уставился на него немигающим взглядом, что на его лице с ровными, правильными чертами производило неприятное впечатление.
— Вы не представились, — пояснил Вольфрам.
— Это обязательно? — спросил Куратор.
— В данном случае — да, — сказал Вольфрам. — Вы же знаете, как зовут нас.
Он смотрел на невозмутимого Куратора, но одновременно не выпускал из поля зрения Анисимова, который достал носовой платок и начал зачем-то вытирать руки. На лице начальника явно проглядывала смесь облегчения с неодобрением.
— Знаю, — сказал Куратор. — Вы Георгий Ефимович Волков. У вас используют трехсоставную систему имен.
— Предпочитаю имя Вольфрам, — серьезно сказал Вольфрам.
— Просто Вольфрам? — недоуменно спросил Куратор. — Это настоящее имя?
— Все имена настоящие, — кивнул Вольфрам, — но мне больше нравится это.
— Волков, — предостерегающе прошипел Анисимов.
— Все в порядке. Я понимаю, — сказал Куратор. — Можете называть меня хорт Дин.
— Просто Дин — и все? — прищурился на него Вольфрам.
— Хорт Дин, — повторил Куратор, выделяя первое слово. — Так будет правильно. И все понятно.