– Да, я слышал. И всё же я настаиваю.
– Я в одной упряжке с членом депутатской комиссии. Он поручился за меня, когда Оттава давала мне эту работу. Мне не хочется отменять его распоряжение, которое он отдал, следуя проводимой политике.
– Это обязательное условие. Нет Джека – нет меня.
– Ты выдвигаешь тяжкое условие.
– Ну так пошли меня подальше.
– Чёрт побери, – произнёс Шатран. – Мне нужно закурить.
Специальный «Х» – его специальный «Х» – потихоньку формировался. На прошлой неделе Шатран прислал досье из Оттавы, и сегодня ночью ДеКлерк завершал свой список расстановки сотрудников. Этим вечером по крыше оранжереи снова стучал дождь, и снова раздавались противотуманные гудки судов в заливе. Досье, которое больше всего интриговало его, было досье с данными Цинка Чандлера, инспектора спецотдела «Х» в Британии. ДеКлерк читал между строк – стараясь представить себе, что произошло в логове Вурдалака[4] – когда Наполеон напомнил, что пришло время для прогулки. Натянув макинтош, старший суперинтендант последовал за собакой к океану.
Около получаса немецкая овчарка носилась вдоль берега. Владения ДеКлерка простирались до укреплённого брёвнами берега. На верхушке холма на берегу океана стояли древние солнечные часы и принесённый волнами стул. Когда Роберт сел на стул над бурлящим приливом, его пальцы пробежались по отметкам на циферблате солнечных часов.
В доме, не слышимый Робертом, звонил телефон.
ДеКлерк думал: "Мне нужен повод, чтобы отказаться от спецотдела "Х".
Деления солнечных часов говорили: "Время гораздо более позднее, чем ты думаешь".
ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
Долина реки Литтл-Бигхорн, округ Монтана
вторник, 27 июня 1876 г.
Лагерь бригадного генерала Альфреда Терри был охвачен волнением. В отличие от предыдущего дня, индейцев не было видно, и только несколько сот индюшек кружили над ближайшими холмами. В семь часов войско выступило в боевом порядке, выслав разведчиков по флангам гораздо дальше, чем обычно. Среди эскадронов гуляли слухи, что полковник Кастер вступил в решительную схватку с краснокожими, пока, наконец, в миле вниз по реке солдаты не наткнулись на опустевший индейский лагерь.
Всё, что осталось от семи колец, атакованных Кастером, это мрачные покинутые типи и раскиданный вокруг хлам: одежда из бизоньих шкур и гниющие остатки еды; накидки и кухонная утварь; стрелы, ружья, роговые ложки, разбитая глиняная посуда. Кольцо мёртвых лошадей окружало палатки, а рыскающие по лагерю, похожие на волков одичавшие собаки рычали на приближающихся белых.
Трое любопытных солдат покинули строй и лёгким галопом поскакали вперёд. Среди останков один из них нашёл пару залитых кровью стремян, подписанных "Старгис – 7-ой Кав.". Пока он верхом скакал обратно, чтобы доставить находку Терри, другой высунул пепельно-бледное лицо из одной из палаток. Внутри он обнаружил тела пяти обезглавленных белых, подвешенных обнажёнными к палаточным шестам.
К пересечению шестов были привязаны пять чёрных шаров. Отогнав рой мух, он увидел, что это были отрезанные головы. Связанные вместе черепа явно не одну милю тащили за лошадью по земле.
– Обыскать холмы, – в ярости распорядился Терри. – Найти виновных в этом дикарей и вздёрнуть их.
Капитан Джерико Шарп получил задание осмотреть всё и закартографировать лагерь.
Подверженный нервному тику, возбудимый, получивший библейское воспитание Шарп был мужчиной с женоподобной фигурой, в неопрятной форме. Заострённый нос и синеватые губы доминировали на его лисьем лице, левый глаз которого выстукивал азбуку Морзе.
Шарп провёл около часа в палатке, где висели тела замученных, наталкивая мысль на картины Ада из Ветхого Завета. Имя "Паркер", вышитое на шортах, свисавших с ног одного из мужчин, удивило его, поскольку ни одного Паркера среди эскадронов Кастера не было.
Около полудня, пригнувшись к луке седла, по мостику, переброшенному через реку, галопом прискакал один из разведчиков. Он не бросил поводьев и не спешился до тех пор, пока не нашёл Терри, разговаривающего с генералом Гидеоном Праттом.
– Господин генерал! – прервал их разведчик, отдавая честь обоим мужчинам. – Лейтенант Брэдли послал меня от обрыва за рекой. Он насчитал на гребне до двух сотен трупов.
– Краснокожие? – спросил Терри, глянув на Пратта.
Разведчик покачал головой.
– Белые, господин генерал!
– Милосердный Боже! – воскликнул Пратт. – Но не из Седьмого полка?
Шарп наблюдал из-за полога палатки, как колонна двинулась, переправляясь через реку, чтобы подняться на крутой гребень.
Солнечный жар обрушивался на долину, искажая отдалённое изображение, словно мираж в пустыне. Вскоре последовало распоряжение Шарпу явиться к обрыву. Уложив свои приспособления, он взобрался на гребень вместе с одним из разведчиков, Арикарой, на краю поля убийств натянув поводья, чтобы остановить лошадь.
– Все мертвы. Боже правый, какими белыми они кажутся. Какими совсем белыми, – сказал он.
Место побоища являло собой картину чистейшей резни. Там, где резня была самой кровопролитной, на вершине холма, баррикада из застреленных лошадей, ноги которых торчали словно частокол, окружала разлагающиеся трупы. Сухая песчаная земля впитала в себя всю пролившуюся кровь, пока налетающие стервятники отъедались на иссушенных останках. Заглушающее всё жужжание мух напомнило Шарпу о том, как он ещё мальчиком охотился на опоссумов, шатаясь за своим отцом, армейским священником, по болотам штата Теннесси. Машинально он нащупал свою Библию.
Новый пост Шарпа был в центре поля. Здесь он разложил карту, на которую наносил окружающую обстановку. Позже другие воспользуются собранным материалом для того, чтобы расследовать, что же случилось на Последней стоянке Кастера. Двенадцать солдат работали на поле, доставляя к нему свои находки.
В полдень на гребень въехал репортёр "Хелена Таймс". Шарп сидел на пне, дополняя свою карту, когда солдаты сделали перерыв, сгрудившись толпой вокруг репортёра.
– Будьте уверены, это произносится с "е", – услышал он чьи-то слова.