Недавно в наш автобус сел какой-то папаша со своей маленькой дочкой. Вообще само по себе нелепо брать детей на познавательную экскурсию, и я этого очень не люблю. Обычно дети мешают, они громко говорят во время моих пояснений, пачкают сиденья шоколадом и отвлекают от доброхотных даяний даже самых серьезных туристов. По счастью, большинство родителей это знают, они предпочитают возить малышей на море. Но рядом с этим вот отцом сидела вполне сформировавшаяся личность, которая производила впечатление внимательного слушателя и не изображала из себя вундеркинда, сидела не куколка, а именно юная особа королевских кровей. Мне больно было на это глядеть. Отец и дочь являли собой такую же благородную чету, какой в свое время была я – испанская инфанта рядом со своим царственным отцом. Нет сомнения, что я всячески идеализировала своего отца, который так рано оставил меня. С другой стороны, было вполне вероятно, что и эта очаровательная пара таила в себе ложь и обман, а дома их поджидала озлобленная мать.
Несмотря на ассоциации с собственным прошлым, я не без удовольствия вспоминала нашу акцию по добыванию денег для отца.
Хотя обе мы с Корнелией ежедневно изучали газетные некрологи, благоприятной возможности пока не представлялось, поскольку в большинстве извещений ни слова не было о материальной помощи. В тех же немногих, где упоминался номер счета, речь шла о евангелическом церковном хоре или о союзе голубеводов; если судить по адресам и текстам, объявления давали осиротевшие родственники, знавшие лично всех возможных участников церемонии. Мы с Корой только привлекли бы к себе внимание, а вдобавок в таких местах не приходилось рассчитывать на большие пожертвования. Грабить союз помощи онкологическим больным или союз содействия школе я решительно отказывалась. Под конец в ходе своих изысканий мы набрели на масонов, но как к ним отнестись, толком не знали, известно было только, что этот союз состоял исключительно из мужчин. Кора сумела убедить меня, что никакое это не объединение филантропов и можно с чистой совестью их пощипать.
Вилла находилась на берегу Неккара, изысканное расположение явно пахло хорошими деньгами. Но что делать, если собравшиеся предпочитают переводить свои взносы через банк?
Открытку с соболезнованием я подписала словом «Д-р» плюс совершенно неразборчивая подпись. На предполагаемые вопросы Кора собиралась отвечать, выдавая себя за дочь некоего франкфуртского профессора. Мы оделись хоть и не в черное, но все-таки достаточно скромно, неброско, никакого макияжа. Я заплела тонкую косичку и нацепила очки Карло. Кора водрузила на голову темный парик, который матушка ей много лет назад приобрела для карнавала. Парик был с челкой, отчего в вельветовых брюках и синем бархатном пуловере она выглядела совершенно как двенадцатилетка.
– Камуфляж, – солидно пояснила Кора, – термин означает «маскировка» и очень распространен в животном мире.
В помещении морга (публичная часть церемонии должна была тем временем проходить в городе) нам открыла пожилая дама. С видом скромной школьницы, искусственно пришепетывая, Кора произнесла нужные слова. Масонская старушка оказалась туга на ухо, тем не менее она кивнула и хотела взять у меня из рук конверт. О приглашении войти даже и речи не возникло, и тогда Кора заревела ей на ухо и совершенно забыв, что должна шепелявить, будто мы долго ехали на поезде и теперь хотим пить.
Нас отвели на кухню, и хотя там не валялись на столе конверты с пожертвованиями, зато было полно аппетитных бутербродов. Пока я пила лимонад, Кора с криком «Туалет!» выбежала из кухни. А старушка спросила меня про моих родителей. Я заверила ее, что родителей у меня уже нет, а сама продолжала стакан за стаканом поглощать лимонад. Тут вернулась Кора, подмигнула мне, тоже отхлебнула лимонаду и, не уставая рассыпаться в благодарностях, пожала старушке руку. После чего мы выскочили из кухни.
Я спросила:
– Удалось?
Она кивнула.
Мы нашли кафе в пешеходной зоне, рванули там в туалет, заперлись в кабинке и начали вскрывать конверты. Корнелия заодно прихватила несколько соболезнований. Лично я ожидала, что она возьмет один конверт, ну от силы два, чего потом никто и не заметит. Но их было куда больше, и в первом же лежал чек.
– Черт! – сказала я. Хотя в общем и целом, как выяснилось несколько позже, улов оказался очень неплохим.
В порыве восторга мы заказали любимый торт, потом шепотом уговорились не тратить остатки, а все передать отцу. Хотя, с другой стороны, он вполне мог спросить, откуда у нас взялись деньги.
– У меня идея! – воскликнула Кора, и я тотчас ей поверила.