Она выгрузила мусорные бачки и собиралась было вернуться в свой закуток, как он вдруг вырос перед ней, почти в самом центре двора. Они стояли примерно в полметре друг от друга. Он никогда еще не видел ее молочного лица с такого близкого расстояния. Кожа на ее толстых щеках показалась ему очень тонкой, как старый, износившийся шелк, и в ее глазах, коричневых глазах, если смотреть в них с такой близи, не было ничего из той столь знакомой ему колючей пытливости, а было что-то мягкое, почти по-девичьи пугливое. Однако появление этих деталей, которые, надо заметить, мало соответствовали той картине о мадам Рокар, которую Джонатан носил с собой, его не смутило. Он слегка притронулся ладонью к фуражке, чтобы придать своему выступлению официальный оттенок и произнес довольно пронзительным голосом:
? Мадам! Мне надо сказать вам пару слов. (К этому моменту он все еще не знал, что же он, собственно, хочет сказать).
? Да, мсье Ноэль? ? ответила мадам Рокар и коротким, судорожным движением откинула голову назад.
Она выглядит, как птица, подумал Джонатан, как маленькая птичка, которой страшно. И он повторил свое обращение тем же пронзительным тоном:
? Мадам, я должен сказать вам следующее... ? чтобы затем к своему собственному удивлению услышать, как все еще подстегивавшее его возмущение внезапно и совсем без его помощи сформулировалось в предложение:
? Перед моей комнатой сидит птица, мадам... ? и далее, конкретизируя:
? Голубь, мадам. Он сидит перед моими дверями, на полу.
И только в этом месте ему удалось обуздать свою, словно бьющую прямиком из глубин бессознательного, речь, и направить ее в определенное русло, когда он пояснительно добавил:
? Этот голубь, мадам, уже загадил своими экскрементами весь коридор седьмого этажа.
Мадам Рокар несколько раз переступила с одной ноги на другую, завела голову еще дальше назад и спросила:
? Откуда он взялся, этот голубь, мсье?
? Не знаю, ? сказал Джонатан. ? Наверное, залетел через окно в коридоре. Оно открыто. Окно должно быть всегда закрыто. Так предписано правилами внутреннего распорядка.
? Скорее всего, кто-то из студентов открыл, ? сказала мадам Рокар, ? из-за жары.
? Может быть, ? сказал Джонатан. ? Но оно все равно должно всегда оставаться закрытым. Тем более летом. Если начнется гроза, оно может захлопнуться и разбиться. Летом 1962-го года это уже один раз случилось. Замена стекла обошлась тогда в сто пятьдесят франков. С тех пор в правилах внутреннего распорядка записано, что окно все время должно быть закрыто.
Он не мог не заметить, что его постоянное апеллирование к правилам внутреннего распорядка в доме было несколько смешно. И его вовсе не интересовало, как голубь проник в дом. О голубе он вообще не хотел говорить подробнее, эта ужасная проблема ведь касалась только его одного. Он хотел выразить свое возмущение относительно назойливых взглядов мадам Рокар, больше ничего, и он уже сделал это своими первыми фразами. Сейчас его возмущение прошло. Сейчас он не знал, что ему делать дальше.
? Значит, голубя нужно прогнать и закрыть окно, ? сказала мадам Рокар. Она сказала это так, как будто это было наипростейшим делом в мире и как будто потом опять все встанет на свои места. Джонатан молчал. Он запутался своим взглядом в коричневом дне ее глаз, он рисковал совсем погрузиться в него, словно в мягкую, темную трясину, и ему пришлось на секунду закрыть глаза, чтобы снова выбраться на поверхность, и кашлянуть раз-другой, чтобы вновь обрести голос.
? Видите ли... ? начал он и снова кашлянул, ? видите ли, он там повсюду уже понаоставлял пятен. Таких зеленых клякс. И перьев тоже. Он запачкал весь коридор. Это главная проблема.
? Конечно, мсье, ? сказала мадам Рокар, ? коридор придется убирать. Но первым делом нужно прогнать голубя.
? Да, ? сказал Джонатан, ? да-да... ? и подумал: Что она имеет в виду? Что она хочет? Почему она говорит ?нужно прогнать голубя?? Может, она считает, что я должен его прогнать? И он подумал, что было бы лучше, если бы он вообще не пошел на этот разговор с мадам Рокар.
? Да-да, ? лепетал он дальше, ? нужно... нужно его прогнать. Я... я бы и сам его давно прогнал, но как-то руки не дошли. Я очень тороплюсь. Видите, у меня сегодня с собой белье и зимнее пальто. Пальто я должен отдать в чистку, а белье ? в прачечную, и потом мне нужно на работу. Я очень спешу, поэтому я не смог прогнать голубя. Я только хотел сообщить вам об этом происшествии. В первую очередь, из-за пятен. Загрязнение коридора голубиным пометом является основной проблемой и идет вразрез с правилами внутреннего распорядка. В правилах внутреннего распорядка записано, что коридор, лестница и туалет должны содержаться в чистоте.
Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь в своей жизни еще держал такую витиеватую речь. Ему казалось, что вся ложь с наиотчетливейшей ясностью вылазит на поверхность и что единственная правда, которую она призывалась сокрыть ? а именно, что он ни за что на свете не сможет прогнать голубя, наоборот, это голубь его давно прогнал, ? что эта правда была самым неприятным образом раскрыта; и даже если мадам Рокар не уловила эту правду в его словах, то наверняка она прочтет ее сейчас в его лице, ибо он почувствовал, как ему сделалось жарко, и как кровь прилила к его голове, и как его щеки запылали от стыда.
Мадам Рокар, однако, сделала вид, как будто она ничего не заметила (или, может, она и вправду ничего не заметила?), она лишь сказала:
? Благодарю вас за то, что вы мне об этом сообщили, мсье. При случае я непременно займусь этим делом, ? опустила голову, дугой обогнула Джонатана и зашаркала по направлению к туалету рядом со своим закутком, где тут же и скрылась.
Джонатан смотрел ей вслед. Если в нем и была какая-то надежда на тот счет, что кто-нибудь сможет спасти его от голубя, то она сейчас безотрадно исчезла в виде закрывшейся в туалете мадам Рокар. ?Ничем она не займется?, ? подумал он, ? ?решительно ничем. Да и надо ли ей это? Она ведь только консьержка и посему обязана подметать лестницу и коридор и раз в неделю чистить общий туалет, но никак не гоняться за голубем. После обеда она напьется своего вермута и обо всем забудет, если уже сейчас, в эту минуту, не забыла...?.
______
Ровно в восемь пятнадцать Джонатан был перед банком, за пять минут до того, как прибыли заместитель директора мсье Вильман и мадам Роке, главная кассирша. Вместе они открыли центральный вход в банк: Джонатан поднял защитные решетчатые жалюзи, мадам Роке открыла внешнюю входную дверь из пуленепробиваемого стекла, мсье Вильман ? внутреннюю входную дверь из пуленепробиваемого стекла. Затем Джонатан и мсье Вильман перевели своими ключами в нейтральное положение сигнализацию, Джонатан и мадам Роке отперли двухзамковую пожарную дверь подвального этажа, мсье Вильман и мадам Роке спустились в подвал, чтобы методом сообщающихся ключей открыть сейфовое помещение, в то время как Джонатан, успевший уже спрятать чемодан, зонтик и пальто в своем шкафчике-гардеробе рядом с туалетами, занял позицию у внутренней входной двери и занимался тем, что впускал прибывающих один за другим служащих банка, нажимая на две кнопки, которые по шлюзовому принципу поочередно деблокировали сначала внешнюю, потом внутреннюю входную двери. В восемь сорок пять весь персонал был в сборе, каждый занял свое рабочее место за окошком, в кассовом помещении или в бюро и Джонатан вышел на улицу, чтобы заступить на свой пост снаружи, на мраморных ступенях перед центральным входом в банк. Его основная работа началась.
Эта работа на протяжении добрых тридцати лет заключалась в том, что с утра, с девяти до часу, и после обеда, с половины третьего до половины шестого, он застывал у центрального входа по стойке ?смирно? или, в крайнем случае, патрулировал размеренным шагом туда-сюда на самой нижней из трех мраморных ступеней. Примерно в половине десятого и между половиной пятого и пятью часами эта деятельность разнообразилась маленькой паузой, вызываемой приездом или, соответственно, отъездом черного лимузина мсье Ределя, директора банка. В это время Джонатану требовалось покинуть свое место на мраморной ступени, поспешно преодолеть вдоль здания банка расстояние порядка двенадцати метров до ворот заднего двора, раздвинуть тяжелые стальные решетки, приложить в почтительном приветствии руку к фуражке и ждать, пока лимузин не проедет. Подобная процедура могла также иметь место незадолго до обеда или ближе к концу рабочего дня, когда приезжал синий бронированный фургон фирмы ?Бринк?, занимающейся перевозкой ценных грузов. Перед ним надо было тоже открыть створки ворот, равно как и встретить сидящих в нем людей приветственным жестом, правда, не почтительным ? вытянутая ладонь к козырьку, ? а более беглым, принятым среди коллег выражением приветствия, при котором указательный палец небрежно отбрасывался от края фуражки. Больше ничего особенного за смену не происходило. Джонатан стоял, усердно смотрел перед собой и ждал. Иногда он смотрел на свои ноги, иногда на тротуар, иногда на другую сторону улицы, там где было кафе. Иногда он проделывал на нижней мраморной ступени семь шагов влево и семь шагов вправо или переходил с нижней ступени на среднюю, и случалось, что когда солнце палило слишком сильно и жара выбивала у него под фуражкой неприятный, липкий пот, он взбирался даже на верхнюю, третью, ступень, находящуюся в тени выступа над центральным входом, с тем, чтобы, сняв на короткое время с головы фуражку и проведя рукавом по мокрому лбу, остановиться там, застыть в привычной позе и ждать.