***
Оливия смеялась, запрокинув голову. Вот-вот и она захлебнется этим смехом. Я видел, как она встала с пуфа, оперевшись о Бобби, как о неодушевленный предмет. Покачиваясь на своих каблуках, она поковыляла ко мне. Я тот час сорвался с места, оставив печальную Мел. Чувство ответственности за мелкую работало во мне, как часовой механизм. Я подхватил сестру, проводил до машины, принес ей горячий чай и плед. Она улыбалась. Лив никогда не напивалась доконца. По крайней мере, я такого не видел. Она не могла себе такого позволить, маленькая принцесса Оливия всегда показывалась своим подчиненным в лучшем виде. Видимо, и в этот раз она решила не поддаваться напору желающих ее напоить и переждать время. Я вспоминал, как учил ее пить вино с минеральной водой, чтобы не напиваться. Мы переглянулись и поняли друг друга без слов. Поцеловав сестру в голову, я ушел обратно к ребятам, дав возможность Лив прийти в себя.
Как я и ожидал, в мое отсутствие парни решили начать делить шкуру неубитого медведя. На счет Бобба я не переживал, как бы то ни было, к Оливии он относился как к сестре. А вот что там надумал Шонн, это уже интересно. Мел по-прежнему сидела в углу, на ее глазах поблескивали жемчужены слез.
- Где Лив? - поинтересовался Шонн.
- Пошла припудрить носик, - хитро ответил я, - А где Мелани? - мне хотелось его осадить.
- Мне казалось, она неплохо с тобой проводит время, - парировал мой собеседник.
- Казалось - ключевое слово, Шонн.
- Да прекрати, старший брат, не переживай так сильно.
Он начинал меня раздражать. Я знал, что моя малышка себя в обиду не даст никаким Шоннам, а вот за Мелани я переживал. Мне хотелось врезать по роже этому самонадеянному сопляку. В этот момент меня все в нем раздражало. Мне приходилось по крупинкам собирать себя самого, свою личность, учиться адаптироваться в этом мире и общаться с людьми, этому же подонку все эти таланты были даны от рождения и все всегда шло ему прямо в руки. Никогда он не задавал себе вопросы: "Кто я? Какой я? Каким я хочу быть? А каким быть у меня может получиться?" Если такие мысли и были в его голове, так они быстро натыкались на стоп-знак с надрисью "Я крут!" Завидовал ли я ему тогда? Может и завидовал, но это было не так важно. И все же ударить я его не мог, так как чувствовал, что должен ему, что не имею права хоть пальцем тронуть. На мне была вина, и знал он то или нет, моих чувств это не меняло.
- Ладно, Шонни, мы оба пьяны, закроем тему,- предложил я, взяв себя в руки.
- Конечно, чувак, прости, если что, - ответил Шонн и похлопал меня по плечу.
Наше премирение, само собой, мы скрепили выпивкой. А тем временем Мелани оттолкнула утешавшего ее Бобба, взяла гитару и запела. Пела она громко, навзрыд, до крайности проникновенно. Может не идеально чисто, с точки зрения человека разбирающегося в музыке, но ведь она была уже пьяна и могла немного фальшивить. Да и к черту эту музыку, там душа была! Настоящая непрекрытая душа. Мне хотелось плакать вместе с ней, кричать о том, что она чувствует. Если к Шонну я испытывал симпатию, то к Мел были более нежные чувства. После того, что между нами произошло, я стал считать ее своей. Моя милая, родная Мелани Дженкинс. Всем сердцем я желал ей счастья. Я смотрел на эту девочку и жалел ее, по-настоящему, как один ребенок жалеет другого, который упал и ободрал себе коленки и рыдает ни то от боли, ни то от обиды. Мелани не могла идти дальше, развиваться, искать себя, ведь вся ее энергия уже была задействована, а выбора по распределению этой энергии у нее не было. Не выдержав, я взял вторую гитару и подсел к Мел. Стал подыгрывать ей, получалось неплохо. В этот момент нити моей души переплелись с ее, я почувствовал, что поймал волну. После чего стал постепенно минорную тональность менять на мажор. Это было все, что я мог сделать тогда. Я снова почувствовал себя нужным, или точнее даже будет сказать, способным на что-то. Под моим чутким руководством, вместе с настроением музыки менялось и настроение Мел. К нам присоединился Бобб со своими барабанами, и теперь нам было уже совсем весело. Мы сочиняли что-то на ходу и смеялись. В этот момент мы были словно одно целое. Мы были семьей, в которой проблемы одного являются проблемами всех членов. С хрупких плеч Мелани мы с Бобби сняли хотя бы по кирпичику боли, а это уже означало, что все что происходит сейчас - не зря.