Как оказалось, пока мы предавались отведению души, Шонни методично напивался. Досадно, наверное, ему не досталось инструманта. Он начинал пинать стены и ругаться на что-то вслух. Начало сего действия мы пропустили, так как были увлечены своим делом. Но когда заметили, то мне не пришлось думать, что делать, потому что Мел быстро взяла ситуацию в свои руки. Она усадила Шонна на пол рядом с собой, гладила по голове, говорила что-то мягким нежным голосом. Сначала он пытался оттолкнуть ее, но потом успокоился. Сила ее любви превышала его агрессию. Я смотрел на них и понимал, что только в такие моменты Мел была счастлива. Она держала в руках свое любимое существо, с радостью и безоговорочной готовностью она принимала ответственность за него. Мне казалось, я слышал, как быстро колотится ее маленькое сердечко.
В этот момент вернулась Лив. Она оставила свои туфли на каблуках в машине, а без них она выглядела гораздо трезвее, надо заметить. Подняв хитро свою правую бровь (это было ее типичное выражение лица, когда она что-то смекала, и к слову, это была всегда правая бровь, левой она так изящно играть не умела) она посмотрела в сторону Шонна и Мел. Я был рад тому, что пришла она именно сейчас. Таким образом все решилось само собой. Я взял под руки сестру и оставшегося лучшего друга и вывел их во двор. Нам было полезно посмотреть на звезды, подумать, а ребят было бы неплохо оставить наедине. Пока мы бродили по саду миссис Стивенс, я ввел Оливию в курс дела. Она знала теперь кто есть кто в нашей компании, и это было хорошо для меня хотя бы потому, что уже меньшую ответственность я нес за дальнейшие события. После я оставил и Бобби с Лив. Не подумайте, без задней мысли, просто мне надо было побыть одному. Вооружившись очередной банкой пива и мобильным телефоном, я отправился на задний двор. И там я лежал на траве и пялился в ночное небо, набирал номер Сиерры снова и снова, пока наконец не решился позвонить. Я был пьян, а на душе было так прозрачно-меланхолично, все вокруг мне казалось таким хрупким и таким простым. Я дозвонился до Сиерры, но, простите меня, совсем не помню нашего с ней разговора. Я помню лишь то, что слышал ее прекрасный голос. Наверное, она не рада была столь позднему звонку, но главное, она ответила, а значит ей не все равно. Так думал я, погружаясь в сон под открытым небом на заднем дворе Стивенсов в обнимку с только что початой банкой пива.
***
На следующий день Оливия наводила порядок, как ей казалось, у меня дома. Мне это не слишком-то нравилось, но и тратить свои нервные клетки на обсуждение этого вопроса мне не хотелось. Сестры я не стеснялся, так что пусть копошится где ей вздумается. Да, наверное, только сестры я и не стеснялся вообще, вел себя естественно, не задумываясь о самоподаче. В детстве я ей первой играл только что выученные песни, читал свои стихи. Мне не столь важно было ее мнение, мне просто было комфортно делиться этим именно с ней. Я знал, что она не осудит. Именно поэтому, впоследствии, мне хотелось с ней делиться чем-то своим, учить ее, рассказывать то, что знаю сам. Когда мы были детьми, я часто придумывал для нее фантастические истории, главной участницей которых, была она сама. Как позже призналась Лив, это повлияло на ее самооценку в сторону повышения. А в ответ на мои истории, она придумывала мне забавные сказки на ночь. Я часто просил ее их рассказывать, потому что не мог уснуть. А она терпеливо рассказывала какую-то ерунду, порожденную ее детским мозгом, и ждала пока ее старший брат заснет, и только потом отправлялась спать сама. Когда мы стали постарше и я начинал знакомиться с миром алкогольной продукции, Оливия обо всем этом хорошо знала и не выдавала мненя родителям. Помню, как она таскада мне в комнату чай из кухни, когда моя голова гудела от неумения пить, или закутывала меня, когда моих сил хватало лишь на то, что бы ровно пройтись до своей постели мимо родителей. А иногда мы с ребятами просили у нее денег на выпивку, а потом дружно скидывались, что бы отдать ей долг. Как правило, перед тем как расплатиться с Лив, мы успевали еще повторно у нее занять. Вот такая добрая и понимающая у меня сестра. Так что я и теперь ничего от нее не скрывал. Раньше между нами были пропасти разных периодов развития, но взаимопониманию это не мешало, а теперь мы в одной команде, и два взрослых человека точно уж смогут найти общий язык.