Мы договорились встретиться на набережной, неподалеку от мемориального моста, и прогуляться. Бросив Бобби в компании сладкой парочки, я, погруженный в мечты, ушел на свидание. Правильно ли было уходить? Скорее всего, нет. Но иначе я не мог. Что-то подсказывало, что там находиться не следует. На следущий день, после обеда, можно будет узнать все подробности. Быть может сестра и ее новоиспеченный бойфренд иначе начнут себя вести вдалеке от моих глаз и ушей. Остановившись на версии того, что уход - часть полевого эксперимента, позволил совести отдохнуть. Мысли о неуловимой красавице заполнили сознание целиком. Больше я не припятствовал их воцарению в голове. Пусть так. Не думать о ней куда больнее. Путь наименьшего сопротивления был не лучшим, но единственным вариантом.
По дороге к набережной я проанализировал все возможные варианты и сценарии предстоящей прогулки, представил себе недалекое будущее с Сиерой, ее переезд ко мне, наши теплые домашние вечера и веселые безбашенные выходные. Воображение нарисовало даже маленькую девочку с пепельными волосами и зелеными глазами - нашу с Сиерой дочь, которую непременно будут звать в честь моей сестры. Сам не знаю, как уж я назвал несуществующего ребенка, - инсайт. Кроме вихря картинок, поток сознания был наполнен градусами алкогольной продукции. Меня мотало из стороны в сторону, иногда мозг отключался напрочь на несколько минут и, в такие моменты, я шел на автопилоте. Необходимо было брать себя в руки, что я и пытался сделать - контролировать себя, свои движения, свои мысли, вспоминать стихи, считать от одного до десяти и обратно. Постепенно трезвость ума возвращалась, и к моменту прибытия я чувствовал себя совсем хорошо.
Сиеры на набережной не было.
Я опоздал на 7 минут. Телефон ее был выключен. Была ли она здесь? Или вот-вот подойдет? Спустя еще 20 минут пришла, увы не Сиера, но уверенность в том, что можно больше не ждать.
Почему-то я совсем не был огорчен. Я был счастлив. Свежий воздух, прекрасный ночной вид и свобода. Бездна выплюнула меня из своего нутра, можно было закрывать глаза, не опасаясь призраков.
***
Свобода. Сводода от деструктивных мыслей и панических состояний, от эмоций, напоминающих недоброкачественную опухоль. Тогда я волен был сделать что угодно. Хотелось чего-то настоящего. Все происходящее ранее таковым не являлось, в этом не было никаких сомнений. Именно за тот момент на набережной мне следовало ухватиться, словно за брошенную веревку, и карабкаться в жизнь.
Решив еще прогуляться, я направился к дому Мелани. Уверенность в намерениях вела меня вперед. Я выбрался, может и она сможет. Из окон ее квартирки проглядывал свет.
- Привет, что делаешь? - сам не понимая как, но очень непринужденно спросил, когда она ответила на телефонный звонок.
- Привет, читаю.
- Что читаешь?
- Моэма.
- "Луна и грош"?
- "Луна и грош", - казалось, она начала улыбаться, хотя сначала разговора голос ее был совсем апатичным.
- Выгляни в окно, - сказал я и понял, что это похоже на флирт, - Хотя, лучше сразу спускайся вниз, - я расчитывал сгладить момент, поменяв инструкцию.
Мелани положила трубку. В окне мелькнула ее тень.Три минуты спустя из подъезда вышла ненакрашенная, в потертых джинцах и серой толстовке, немного взлохмаченная блондинка. Это была наша маленькая девочка Мел. Сидя в большом кресле, укутанная пледом, она читала книгу, пила горячий шоколад и ела мини-кексы. Сразу было понятно, что она не болеет, а просто не в курсе планов. Не стоило ей говорить, что происходило в гараже Стивенса. Это не помогло бы ей вырваться. Мы должны были провести эту ночь иначе, по-своему. И самое главное - без употребления алкоголя.
- Я почему-то знала, что первым, кто обо мне вспомнит, будешь ты, - сказала она с печальной улыбкой.
- Мне не хватало тебя, Мел, правда.
- Мне тебя тоже, - ее голос слегка дрогнул.
Ее состояние было понятно как никогда. Более ясно мне еще не приводилось видеть эту девушку. Возможно, я впервые именно смотрел на нее, не делая оборот на сто восемьдесят градусов вглубь себя время от времени. Подойдя ближе, я заключил ее в обьятия. Блондинка уткнулась носиком в мою шею, из ее глаз лились слезы. Так мы простояли минут пять, не шевелясь, не меняя положения тел. Когда все таки время утешительных объятий подошло к концу (это случилось само собой, очень естественно и безболезненно), она уже не плакала, словно и вовсе никаких слез не было. Лицо ее было спокойно, большие серые глаза смотрели на меня как бы сквозь. Колеблясь секунду, я вытер с ее щеки крошки от кексов, она улыбнулась.