- Похвально, что ты понимаешь это, - все еще холодным тоном произнес Шонн.
Мы расположились на креслах возле журнального столика друг напротив друга. Несколько минут царило молчание. Стыдно и страшно было заговорить первому, и более того, совершенно непонятно о чем.
- Тебя давно не было видно, - налал гость, - Я вызвался проверить, все ли впорядке. Оказалось, не зря. Бобби и Мел пока ничего не знают, объяснишься с ними сам.
- Да, конечно, - согласился я, - Как только представится возможность.
- Мы хотели собраться на днях все вместе, - оповестил он меня, - Но похоже, от подобных сборов тебе лучше воздержаться какое-то время. Думаю, целесообразно было бы не оставлять тебя одного. Наверное, стоит позвонить Мелани, пусть переночует с тобой и проследит, чтобы все было нормально, - рассуждал он вслух.
- Не стоит беспокоиться. Я признателен за вашу заботу и более того, приятно удивлен. Как бы не хотелось сейчас провалиться под землю от мучительных уколов совести, я не устаю благодарить судьбу за таких прекрасных друзей.
- Джек, - тон собеседника наполнился капелькой теплых тонов, - А теперь объясни мне, пожалуйста, что это все было? Почему? Зачем? Я должен понять, нужна ли тебе помощь. Ты не представляешь, насколько страшно было то, что я увидел, войдя сюда.
- Сиерра, - произнес я заветное имя, подпирая голову рукой, - Это все она со мной делает...
- Черт! Что ты несешь?! Это ты сам все с собой делаешь! Одумайся, Джек! Посмотри по сторонам, наконец! - Шонн сорвался на крик, который повторно пробудил боль в моей голове.
- Я люблю, я болен любовью, - признался вслух я в первый раз кому-то со стороны. Эти слова врезались в мою душу, причиняя нестерпимую боль.
- Ты просто сумасшедший, - покачав головой, выдохнул он, - Кого ты любишь? Кого?! - снова сорвался на крик.
- Сиерру.
- Какую еще Сиерру?! - голос становился все громче, - Девушку с концерта, которую никто не помнит?! Что за бред ты несешь?! Что ты себе придумал? Кто она? Откуда? Как вообще выглядит?
- И ты не помнишь Сиерру, - вспомнил я недавний разговор с Романом.
- Ты лучше скажи, кто ее помнит, - Шонн начал говорить тише, видимо, пожалел мои уши, - Тебе нужно идти дальше. Выброси все это из головы, дружище. Ты думаешь о ком-то, кто вероятно даже не подозревает об этом. А если подозревает, то ее это мало волнует. Прекращай губить себя. Есть тысячи возможностей и тысячи женщин.
- Легко тебе говорить, - его слова задели меня, - Это у тебя столько женщин, что не сосчитать, ты не можешь относться к кому-то серьезно!
- Уж то чем ты занимаешься, явно серьезным отношением не назовешь, - парировал он, - Я свободен, могу выбирать. Могу влюбиться, если захочу, а ты что?
- А я не могу влюбиться, больше не могу, Шонн, - хотелось рыдать в голос, но я держался, как мог, - Я не могу даже посмотреть на кого-то, понимаешь?
- Понимаю, но это неправильно.
- Да как ты можешь это понять?! - настала моя очередь кричать, - Для тебя не важно, кто рядом с тобой.
- Ничего подобного, - усмехнулся он, - Прекрати мне завидовать уже, чувак, все это может быть и у тебя.
И тут я понял, что разница между нами с Шонни не так велика. Он переживает те же чувства, каждый раз в полной мере, но с новой, другой девушкой. Он свободен. А я сам загнал себяв рамки собственной неполноценности. Я держался за Сиерру, словно за единственную ниточку, ведущую к счастью. Но ведь я и понятия не имел, куда она на самом деле ведет. Казалось, осознание близко. Но, кто бы мог подумать, как сложно, столкнувшись с правдой, принять ее. Как сложно отпустить иллюзии, которые сам для себя создал. Словно тебе дан выбор: ампутировать конечность и прожить долгую счастливую жизнь калекой, или остаться полноценным, но умереть в скором времени в муках. И задумываясь об этом выборе, ты слышишь, как что-то внутри шепчет: « Не отрезай меня. Как же ты будешь дальше?»
***
Угрызения совести помогают не прикасаться к спиртному сроком от одного дня до недели. В моем распоряжении было трое светлых незатуманенных выпивкой суток. Даже находясь за барной стойкой, испытывал отвращение к алкоголю. Но стоило пройти обозначенному времени, как мысли стали переполнены лишь одним: скорее бы испытать на себе проникновение светлой газированной хмельной жидкости в организм. Соблазн нарастал с каждой минутой. Запах пива представлялся каким-то волшебством, а про вкус и говорить не стоит. Сила воли стремительно ослабевала. В такие моменты начинаешь с нетерпением ждать окончания рабочей смены, а знание того, что далее следуют выходные дни только подстегивает ожидание. Ты то и дело смотришь на часы, думаешь чем бы занять оставшееся время. Я бродил из одного угла в другой, тщательно проверяя порядок на рабочем месте и судорожно переставляя туда-сюда бокалы. Как оказалось, у настоящего любителя выпить существует особый нюх на пьянки. Мое нервное ожидание прервал звонок возвращающейся от родителей сестры. Вот и нашелся уважительный повод, продавший за гроши индульгенцию моей совести. Можно напиться от радости и никто, включая самого себя, не осудит. Из чувства благодарности и недавно зародившегося уважения, я позвонил Шонну и оповестил о возвращении Оливии. Тот принял информацию к сведению, организовал вечеринку в неизменном гараже Стивенса, встретил мою сестру, и в завершение миссии вместе с Лив пришел в «Агаву» скрасить мои последние часы на работе. Собственно, на такое развитие событий я и расчитывал. Шонни выполнил всю работенку за меня, оставалось лишь мысленно потирать руки.