Широкая часть пирамидки — вогнута; в ней на углях, подернутых пеплом, лежит несколько желтовато-белых крупинок, напоминающих балтийский янтарь. Это и есть ладан — ароматическая смола дерева босвеллия из семейства бурзеровых, богатая эфирными маслами. Смола вытекает, как выражаются специалисты, «при подсочке коры или поранении ствола». Вот как это происходит.
— Ладановые деревья, — показывает мне Хусейн.
Оглядываюсь. Деревья растут почти на отвесном склоне ущелья аль-Габр, взбираясь и на плоскогорье. Блеклая серовато-зеленоватая кора, кроны толстых извилистых веток похожи на клубок одеревеневших змей. Не отсюда ли родилась легенда о том, что ладаноносную босвеллию охраняют от непрошеных гостей змеи?
Хусейн подтыкает юбку; вынув из ножен свой длинный нож, берет клинок в зубы и уверенно взбирается по стволу. К моим ногам падает ветка, усеянная овальными листочками с мелкими зубчиками по краям. На срезе ветка сочится душистым молочным соком. Хусейн спускается, нюхает сок, пробует его на язык.
— Хороший ладан, бедуинский, — удовлетворенно заключает он и делает дюжину косых надрезов на стволе. Кору под ними он надрывает так, чтобы в ней скапливалась смола. Выступают молочные капли, на наших глазах превращающиеся в белесые кристаллы, вроде поваренной соли. Месяца через два можно возвращаться за ладаном.
— Почему так долго ждать? — спрашиваю.
— Это совсем недолго, ведь уже два года не было дождей. После дождя ладан застывает куда дольше.
Чувствую на затылке чье-то дыхание. Секунду назад не было никого, а теперь вот он — бедуин: длинные всклокоченные волосы, выдубленное солнцем темное лицо, в глазах острое любопытство. О способности бедуинов возникать ниоткуда, буквально вырастать из-под земли писали многие путешественники. И я убеждался не раз, что это не выдумка. Щека у бедуина оттопырена Неужели он жует кат?
Кат — растущий в горах кустарник с сочными зелеными листьями, подернутыми красным пушком. Их сок, горьковатый и вяжущий, обладает тонизирующим действием. Несколько веков назад кат был привезен в Йемен из Эфиопии да так прижился, что его жевание превратилось в общейеменскую привычку, стало бичом для страны. И сегодня по четвергам и пятницам — дням, разрешенным для ката, — в Адене и в западных провинциях Демократического Йемена еще можно увидеть возбужденных людей с желваком за щекой. До Хадрамаута это не дошло, употребление ката запрещено законом.
Бедуин словно прочел мои мысли.
— Упаси нас Аллах от ката и вина! — воскликнул он. — Они делают человека жадным, ленивым и жестоким. А жую я ладан, как испокон веков принято у бедуинов. Его горечь прохлаждает гортань и услаждает душу.
Считается, что все дурное бежит от аромата ладана. Поэтому им до сих пор окуривают ложе новобрачных и скамью для обмывания покойных, важное письмо и нательное платье. Умастить одежду благовониями — ладаном, миррой, дымком из дерева алоэ — считалось не роскошью, а необходимостью, которой как мог подчинялся и бедняк и скупец. Аль-Джахиз писал об одном из своих современников — Абдаллахе аль-Хизами, писце из Басры, прославившемся жадностью и острословием: «Бывало, если аль-Хизами надевал новую или чисто выстиранную рубашку, ему могли принести хоть все курения земли, все равно он не окуривал себя, опасаясь, как бы дым душистого дерева не закоптил его белой рубашки. Он пользовался курениями лишь когда рубашка загрязнялась, однако, прежде чем приступать как следует к окуриванию дымом ароматного дерева, он всегда велел принести себе душистого масла, которым он и умащал себе грудь, живот и внутреннюю сторону изара (набедренной повязки. — М. Р.), а затем уже окуривался, чтобы к нему лучше приставал запах курения… Окуривался он только в жилищах своих друзей. Если дело было летом, то он приказывал принести себе верхнюю одежду и надевал ее на рубашку, с тем чтобы курения не пропадали зря» (перевод X. К. Баранова).
В двадцатом веке дешевые европейские духи и одеколоны, всякого рода пахучие аэрозоли и дезодоранты, распространившись и в арабском мире, сильно потеснили благородные ароматы страны благовоний. И если говорить о массовом использовании старых ароматов, то вряд ли этнограф может найти места более интересные, чем Хадрамаут, Сокотра, Оман.
В Хадрамауте ладан применяется не только в светских, но и в религиозных церемониях, особенно при радениях мусульманских мистиков — суфиев. Одно из таких радений я наблюдал в 1986 году в городе Тарим.
Таримская мечеть ас-Саккафа. Здесь после вечерней молитвы два раза в неделю — по четвергам и понедельникам — собирается «кружок» во главе с запевалой — хади. Мы приехали в воскресенье. Почему в воскресенье? Потому что по старому ближневосточному обычаю новый день начинается накануне вечером, после захода солнца, и «в понедельник вечером» означает — в воскресенье на закате. Запомнить это нетрудно, да вот беда — неотвратимо распространяется европейский счет времени, поэтому, сговариваясь о встрече, лучше уточнить, как она назначается — «по-арабски» или «по-английски».