Принципы муруввы постоянно сталкиваются с «высшими целями» дина. Плохо согласуются с идеалами общеисламского — или даже общеарабского — и ценности асабийи. Так, типичное для нее соперничество между «северными» и «южными» арабами, или между потомками Кахтана и потомками Аднана, сильно замедлило процесс этнического объединения арабов. Рецидивы этой средневековой розни дошли до нашего века вместе с другими конфликтами, которым не дает погаснуть обычай кровомщения. Не случайно слово «асабийя» чаще всего употребляется в значении пристрастия к своим, ведущего к ссоре с чужими.
Асабийю, мурувву и дин не спутаешь, хотя границы между ними расплывчаты, а сами они не лишены внутренних противоречий. Однако их объединяет общая культурная традиция, общий арабский язык с его фантастическим словарным богатством и щедрыми выразительными средствами.
Ученые часто сетуют, что до нас не дошла мифология древних аравитян. Это так. Но обращение к арабской речи может открыть нам некоторые законы, по которым сложились не только традиционные нормы поведения, но и само арабское мифологическое мышление. В самом деле, форма словесного выражения асабийи, муруввы и дина — устойчивые обороты, излюбленные слова и даже такие, казалось бы, избыточные украшения, как постоянные сравнения и метафоры, часто содержат скрытое указание на забытый обряд, таят намек на древнее мировосприятие или осколок разрушенного мифа.
Сколько метафор связано с понятием «путь», столь близким водителям караванов! В открывающей Коран суре, которую мусульмане повторяют, как «Отче наш», верующий молит Аллаха вести его по «дороге прямой». Одно из девяноста девяти божьих имен — Ведущий прямым путем (ар-Рашид), ибо «Он сбивает с пути, кого желает, и ведет к нему того, кто обратился» (XIII, 27). Согласно исламу, человек после смерти должен пройти над адской бездной по тонкому, как волос, мосту. «Сунна» — слово, обозначающее мусульманское предание, первоначально означало «верное направление». Тарик, то есть путь, — это цепь передатчиков известий о словах и делах пророка, а один из популярнейших сборников таких известий озаглавлен «Торная тропа». По учению суфиев, путь познания разделяется на стадии (макамат), или стоянки после перехода. Примеры можно продолжать без конца. Но главная метафора этого ряда заключена в термине «шариат», когда-то означавшем у бедуинов «путь к воде». Вода же, как и дождь, это традиционный образ арабской поэзии, выражающий щедрость и милость.
О «древе» и связанных с ним понятиях уже говорилось. Стоит упомянуть о глаголах «связывать» и «развязывать» («акада», «халла»). Взятые из кочевой жизни (связывать и развязывать веревки шатра, ремни вьюка), они тоже дали большую группу метафор. Отпущение грехов — «развязывание»; разрешенный судебный казус — «развязанный»; уловка, чтобы обойти запрет, — «распутывание»; договор или обязательство — «узел». Традиционная формула власти — право вязать и разрешать. «Развяжи свою клятву, о царь!» — призывал доисламский поэт Абид ибн аль-Абрас.
Арабская пословица утверждает: «На всякий узел есть развязчик». С ней перекликается выражение «Мотать узлы на палку», что значит устанавливать плату за кровь убитого. Эти слова воплощены в обряде: на посох одного из родственников жертвы наматывается ткань головного убора, снятого с родственника убийцы. Каждый завязанный узел соответствует определенной денежной сумме. В конце обряда родственники убитого слегка сбавляют сумму, развязав несколько узлов. Слова и символические действия дополняют друг друга. Они же поясняют другую пословицу, непонятную для чужестранца: «Деньги развязывают чалму у судьи». Более ясными становятся и слова поэта Абу-ль-Атахьи: «Поистине беды разрешаются так же, как развязывается шнур головного платка». У него же можно встретить вечный мотив «гордиева узла»; «Я обрубил узы надежды на тебя».
Арабская традиция не считает нужным углубляться в мотивы того или иного поведения человека, искать им какие-то особенные объяснения. Чаще всего на ваш вопрос по этому поводу последует один из трех ответов: