Вдруг музыка в доме умолкла. Свет в главной комнате погас, занавеси опустились, и «леди Джэн» очутилась совершенно одна. Подняв с земли свою шаль, она закутала ею голову и побрела опять вперед. Снова подул резкий ветер, и, несмотря на то, что ее согрели быстрые движения, ноги стали мерзнуть и ныть от холода. Раза два она даже споткнулась, колени подгибались, сон так сильно ее одолевал, что она готова была тут же упасть на скамейку. Но как только к малышке приближалось постороннее лицо, она старалась подбодрить себя, вставала и шла вперед. Во что бы то ни стало ей нужно было дотащиться до улицы «Добрых детей». Это, вероятно, было теперь недалеко, и «леди Джэн» не смотрела уже по сторонам, будучи в полной уверенности, что ей попадется навстречу Маделон или издали засветится лампочка Пепси…
ГЛАВА 20
«Леди Джэн» находит убежище
еди Джэн совсем уже истомилась от холода и от желания спать. Она кое-как дотащилась до незнакомой ей местности, где пересекались две улицы. На углу одной из них возвышалось большое здание, окна которого были ярко освещены.
«Леди Джэн» повернула голову к освещенным окнам большого дома, на фронтоне которого светилась мраморная доска с крупными буквами. Разобрать их девочка не могла, но, ухватившись обеими оледеневшими от холода ручонками за чугунную решетку, которая окаймляла весь наружный фасад здания, она приподнялась на цыпочках и прочитала по складам: «Приют для сирот».
— «Для сирот»? Что это значит? А как там тепло, как светло!..
Подумав с минуту, она усиленно дернула за звонок, висевший на дверях, и продолжала смотреть в окно.
В залитой огнями зале весело бегали и прыгали дети.
Позвонив в колокольчик, «леди Джэн» как будто и забыла о нем, увлеченная никогда не виданными ею прелестями. Вся застывшая от холода, она не выпускала из рук решетки и только все смотрела и смотрела.
Вдруг дверь парадной лестницы отворилась. На крыльцо вышла средних лет женщина, которая, увидав перед собою малютку девочку с обнаженной головой, бедно одетую, нищенски обутую, подхватила ее к себе на руки и унесла в дом.
— Дитя мое, милое дитя, как ты сюда попала? В такой холод, почти неодетая! Отчего ты не идешь к себе домой?
В первую минуту девочка не могла произнести ни слова — до того перезябла и устала. Она чувствовала, что ее охватили нежные, ласковые руки, и ей казалось, что она лежит в объятиях матери. Но последний вопрос: как она сюда попала? — заставил ее вздрогнуть от ужаса.
— О, не отсылайте меня, — закричала несчастная девочка, — не отсылайте, не возвращайте назад к тете Полине! Я ее боюсь: она сегодня меня прибила, дала мне пощечину, и я от нее убежала.
— Где живет твоя тетя Полина? — спросила Маргарита (так звали начальницу приюта для сирот), не спускавшая найденной девочки с рук. Она все время не сводила пристального, испытующего взгляда с ребенка.
— Не знаю где. Кажется, далеко отсюда.
— Ты не можешь вспомнить улицу?
— Это не улица, а кажется, переулок — грязный, в болоте. Там надо все по доскам ходить.
— Можешь ты мне назвать имя твоей тети?
— Могу: ее зовут тетя Полина.
— А настоящее ее имя?
— Не знаю. Я всегда звала ее — тетя Полина. О, прошу вас, не отсылайте меня к ней! Я боюсь туда идти; она приказала мне принести вечером деньги, а без денег не приходить обедать. Она велела мне петь на улице, но я петь не могла, а просить милостыню не смела…
Но тут девочка не выдержала больше и залилась горькими слезами. Начальница приюта привыкла быть свидетельницей самых горьких сцен из жизни детей.
— Где же твой отец и твоя мать? — нежно спросила она у «леди Джэн».