Начну рассказ не с начала, а, пожалуй, с конца. С того самого дня, когда в Москве проходил XVII комсомольский съезд. Делегатом на него авиаторы Н-ской части послали молодого летчика-истребителя лейтенанта Юрия Кожушкина. Почти одновременно с ним в столицу выехал и его отец, бывший летчик-штурмовик подполковник запаса Николай Алексеевич Кожушкин. Он получил приглашение ЦК ВЛКСМ выступить по Всесоюзному радио и Центральному телевидению.
Отца и сына (так неожиданно встретившихся) поселили в гостинице «Москва». И надо сказать, что им не было скучно. Их сразу же атаковали столичные журналисты.
— Такое внимание, — говорит Кожушкин-старший, — я отношу к той большой любви, которой наш народ окружает армию. Первый раз я это ощутил давно, когда мне присвоили звание Героя…
Боевая биография Николая Алексеевича Кожушкина нашла свое место в сборнике о героях-волгоградцах. Над текстом — портрет летчика-штурмовика времен минувшей войны. Серьезное, симпатичное лицо. Копна густых волос, кустистые брови. До этого я встречался с Кожушкиным-младшим и невольно поразился портретному сходству отца и сына. А когда увидел их рядом, заметил — сходство малость утрачено. Время сделало свое… И все же многие черты в облике отца характерны и для сына. Упрямо сжатые губы, небольшая складка на переносье, волевой подбородок. Очень точно, потом уже, охарактеризовала их Искра Петровна, жена Николая Алексеевича и мать Юры: «Мои неулыбающиеся мужчины». Я не знаю, чего больше было в словах, теплого юмора или тихой грусти, но по интонации, с которой это было сказано, понял: она гордилась ими, своими мужчинами, своими летчиками.
Фронтовая жизнь Николая Кожушкина началась в 1943 году. После окончания Армавирской школы пилотов его направили в один из полков штурмовой авиации. Через полтора года на его счету уже значилось 112 боевых вылетов. Грудь молодого летчика украсили три ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени.
На родину Николая Кожушкина, в хутор Кузькин Сталинградской области, приходили вести о бесстрашных и умелых действиях земляка во фронтовом небе: бои в районе Сиваша, штурм вражеских позиций на подступах к Севастополю, сражения в небе Белоруссии, на побережье Балтийского моря.
Кожушкин на грозном «иле» штурмовал колонны вражеских танков и автомашин, артиллерийские позиции, аэродромы, сбивал фашистских стервятников в воздушных боях. Только за один день, это было 19 марта 1945 года, он трижды наносил удары по укреплениям гитлеровцев, подавив восемь огневых точек, самоходное орудие, уничтожил немало вражеских солдат.
Вот, пожалуй, и все, что я нашел в летописи о фронтовых делах летчика-штурмовика, боевого побратима и однополчанина известных в стране дважды Героев Советского Союза Леонида Игнатьевича Беды и Анатолия Константиновича Недбайло.
Сопоставляя отдельные факты и моменты из жизни летчиков Кожушкиных, ясно видишь: их судьбы чем-то схожи. Но чем? И опять я возвращаюсь к разговору с Искрой Петровной. Замечу только: она не усидела дома, взяла на несколько суток отпуск и приехала в Москву. И Кожушкины-мужчины вынуждены были потесниться в своем гостиничном номере. Теперь семья была в полном сборе: Николай Алексеевич, Юрий и их наземный «инструктор» Искра Петровна. Выражаясь авиационной терминологией, «звено» оказалось на редкость дружным и «слетанным». В глаза не могло не броситься и то, с какой удивительной заботой относится Искра Петровна к своим мужчинам. Ей, жене и матери, довелось пережить многое.
— Знаете, как это ни странно, — рассказывала она, — но у моих ребят два дня рождения в году. Да, да, я не ошибаюсь. Взять нашего Юру. Он родился 22 июня. Спустя четыре года после войны. А с прошлого года днем его рождения мы считаем и 20 июля…
— Но-но, мать! Не мудрствуй! — вступает в разговор Николай Алексеевич. — Стало быть, мы вторую жизнь живем…
Искра! Какое необычное, красивое имя! В двадцатые годы было модным давать детям звучные, полные революционного смысла имена. И в облике, и в бойком характере было что-то от ее красивого имени. В конце войны комсомолка Искра Милостова добровольно приехала в Барановичи восстанавливать город. Там-то девушка-связистка и повстречала своего Николая.
Вспоминает: «Вначале я робела при виде его орденов. Все норовила на „вы“ называть. А потом привыкла».
В своих помыслах, делах, поступках дети часто повторяют своих родителей. Видимо, и Юрий унаследовал свой смелый и решительный характер от них: матери — дочери партийного работника с Урала, отца — выходца из волжских крестьян. Отсюда и горячий блеск в глазах, и упрямые складки у рта, смелость и решительность в поступках.