На нижнем этаже располагались две спальни, гостиная, большая кухня, гардеробная и санузел. На второй этаж из холла вела деревянная лестница, по которой Элла Леонидовна взобралась кряхтя и охая. Здесь также был санузел и три спальни. Четвертая комната, как догадалась Лиза, еще не переступив порог, служила кабинетом сыну Эллы Леонидовны.
В кабинет вошли с предосторожностями. Сначала Элла Леонидовна, стараясь не шуметь, приоткрыла дверь, просунула в щель свои фиолетовые букли, затем помахала рукой за спиной, подавая Лизе знак следовать за ней. Лиза протиснулась бочком вслед за хозяйкой в полуоткрытую дверь и увидела спину сидящего мужчины. Перед ним на столе светился монитор ноутбука, но в данный момент Арсений Кравцов писал ручкой на простой бумаге, сильно склонившись к столу, отчего разглядеть можно было лишь взъерошенные волосы на макушке.
Элла Леонидовна, дабы не потревожить течения мысли своего неприкасаемого дитяти, на какое-то время лишилась голоса. Жестами, с помощью мимики и усиленной артикуляции она попыталась обрисовать ареал необходимых работ в кабинете, тыкала пальцем в ковер на полу, в балконную раму, в меловую доску, висевшую на стене, в пластмассовую урну с ворохом измятых листов у ног Арсения. Тот как раз, раздраженно хмыкнув, резко скомкал очередной лист и швырнул в урну.
– Черт, черт, черт! – вскричал мученик науки и вскочил с места, намереваясь куда-то идти, но чуть не налетел на мать и остановился перед ней со злым выражением на лице. – Ну что еще? Что надо?
– Сенечка, извини ради бога! – испугалась та. – Не хотела тебе мешать. Но раз ты отвлекся, познакомься: это Лиза, новая горничная, племянница нашей Дуси. Если что-то понадобится, обращайся к ней. Она очень хорошая, приятная девушка.
– Гм… – ответил на последнее заявление сын, бросив быстрый взгляд на Лизу. Однако, как выяснилось, Арсений все же был хорошо воспитан: – Очень рад, – рассеянно добавил он, потом виновато улыбнулся. – Я несколько неряшлив, уж извините. Только на столе, пожалуйста, ничего не трогайте. – Сутулясь, прошелся по кабинету. Остановился, будто вспомнив что-то. – Раз так, не могли бы вы, Лизонька, принести мне стакан воды со льдом. Льда побольше, если не затруднит.
Лиза сразу почувствовала к нему расположение, ей захотелось сказать ему что-то любезное в ответ, но она вовремя вспомнила, что светские манеры надо приберечь для другой жизни.
– Сию минуту, Арсений Сергеевич, – отозвалась Лиза тоненьким голоском неотесанной дурочки и поспешила вниз по лестнице на кухню.
– Брр, страшненькая какая, – поежился Арсений. – Ты хоть откорми ее немного, а то собаки бедняжку в лес утащат. Как она с ними справится?
– Не утащат, кроме того, Дуся обещала ей помогать.
Когда Лиза вернулась со стаканом воды на маленьком подносе, Эллы Леонидовны в комнате не было, Арсений снова сидел за письменным столом и быстро набрасывал на бумагу бесконечные строчки уравнений. Лиза поставила поднос на стол и заглянула коллеге через плечо – тот снова перестал кого-либо замечать. Что-то у него явно не клеилось. Он писал, зачеркивал, снова писал. Лиза заинтересовалась проблемой, невольно стала следить за ходом мысли Арсения, но тут он в очередной раз нервно скомкал лист и запустил шариком в корзину. Лиза поспешила незаметно удалиться.
Элла Леонидовна клевала носом в своем кресле. Дуся готовила для хозяев завтрак на кухне.
– Что делать-то? – шепотом спросила у нее Лиза.
– Сама смотри. Где надо, подмети, где подотри. Главное, чтобы чисто было. Бери в чулане тряпки, щетки и начинай. Особо-то не надрывайся, до пяти часов времени много, потом домой пойдем. Как тебе Арсений?
– Внешне симпатичный, но пока трудно что-то сказать. Человека сразу не разглядишь. Может, он вредный или самовлюбленный. Может, завистливый. Я таких терпеть не могу. Нагляделась на ученую братию.
– Да нет, – успокоила Дуся. – Не вредный. Он настоящий чокнутый профессор, как в фильмах показывают. Ничем, кроме своей математики, не интересуется. Бывает, спросишь у него что-то, а он не слышит. Оживляется, только когда к нему коллеги приходят, тогда они свои научные темы начинают обсуждать, спорят яростно, порой до крика доходит.
– Что же, все дома сиднем сидит?
– Почему, уезжает время от времени. Случается, по нескольку дней отсутствует. Но о той, городской, его жизни ничего не знаю. Сдается мне, что и мамаша не знает. Парень матушку не особо жалует, все больше молчком. Думаю, достала она его своей опекой.