Либо тайком принести собственный ноутбук, но так риска больше – своего угла нет, а где-то запираться вздорная мадам не позволит, начнет истошно кричать, если мгновенно не отзовешься. Спасибо, выходной горничной выделила, вот уж когда Лиза поняла, что значит отдыхать душой.
Однажды Лиза улучила момент – Арсений вышел из кабинета, чтобы пообедать. Лиза убедилась, что он сел за стол и принялся за еду. Момент был самый подходящий. Лиза, затащив в комнату швабру, ведро с водой, поставила их для страховки посреди комнаты, сама села к компьютеру. В ее почтовом ящике оказалось свыше ста писем. Друзья, знакомые, сотрудники вопрошали, куда она пропала. Было несколько официальных писем из института с требованием связаться с начальством, иначе Лизе грозило увольнение. Примерно та же картина прослеживалась в Фейсбуке и ВКонтакте. Здесь же было письмо от Леонида Ганжи, ее ухажера из института. Он слезно умолял ответить, черкнуть хоть два слова, красочно расписывал, как скучает, как жизнь ему стала немила. Письмо Лизу удивило: она никогда не давала Ганже повода на что-то надеяться, ни разу с ним не встречалась вне рабочей обстановки. Кроме того, не ожидала от него столь цветистой словесности, еще меньше – подобной смелости. В личном общении молодой человек мялся, запинался, вел себя скованно, не проявлял склонности к красноречию. Лиза никогда бы не подумала, что Леонид способен сотворить такое послание. Хотя все может быть: случается, на письме люди раскрепощаются.
Она услышала, как кто-то поднимается по лестнице. Успела выйти из почты, покинуть сайты, но монитор продолжал предательски светиться. Лиза выдернула тряпку из кармана халата и сделала вид, что протирает клавиатуру. Неужели Арсений? Что ему понадобилось? Ведь только спустился.
Худшие опасения подтвердились, это действительно был он.
– Что вы делаете, Лиза?! – воскликнул Арсений. – Вы мне собьете что-нибудь в записях. Зачем вы трогаете компьютер?
– Как зачем? Вы сами посмотрите – пылища сплошная! – сделала круглые глаза Лиза. – Да вы не опасайтесь, Арсений Сергеевич, я аккуратненько мокрой тряпочкой каждую кнопочку протру. И экран у вас весь заляпан, пора как следует вымыть.
Арсений совершил прыжок через комнату к письменному столу, перехватил руку Лизы с мокрой тряпкой, которую она тянула к монитору. Ей вдруг захотелось напроказничать, хотя причинять вред рабочему инструменту Арсения она не собиралась, всего лишь притворялась, вполне уверенная, что баловство сойдет ей с рук. Успела уже разобраться в характере своего хозяина. И не ошиблась.
– Лизонька, я вас очень прошу, – взмолился этот славный малый, – усвойте, что монитор нельзя протирать мокрой тряпкой. Он испортится. И вообще, не подходите к компьютеру. Вы можете мне это обещать?
Лиза изобразила испуг:
– Ой, а я не знала! Простите меня, Арсений Сергеевич. Больше ни-ни. Никогда! Можете быть абсолютно спокойны. А вы что же, так быстро пообедали?
– Нет, только начал. А тут вдруг пришло кое-что на ум. Надо проверить, пока не забыл.
Арсений подсел к столу, выхватил лист писчей бумаги из стопки и принялся ожесточенно в нем чиркать. Лиза поняла, что о ней уже забыли, можно благополучно покинуть эту юдоль умственных терзаний.
В среду с утра занялась ясная заря. Когда Дуся с Лизой шли по лесной дороге, небо тепло рдело на востоке, по верхушкам деревьев тянулось алое сияние.
Лизе надоела мешковатая одежда с чужого плеча. Сегодня она достала из чемодана любимый свитерок, рассудив, что он неброский, в то же время хорошо смотрится с джинсами и сидит по фигуре. Элла Леонидовна это как-нибудь переживет. Что-что, а страхолюдиной быть, даже ради конспирации, ужасно неприятно. И так лицо как чистый лист – бесцветное, без косметики, да еще на голове ситцевый платок до бровей. Кроме того, хозяйка может не волноваться: ее драгоценный Арсений пусть спокойно изводится над своими теоремами, никто с ним общаться не собирается, наоборот, надо его как можно тщательнее избегать. Ученый муж оказался словоохотливым, приходится все время быть начеку, чтобы не выболтать лишнего.