Послеполуденное солнце отбрасывало длинные тени, когда они выехали из леса на дорогу, ведущую к Маккензи. Они проехали около двух миль мимо огромных дубов, каких-то красных деревьев и кленов, которые всегда связывали поместье и ее фамильные земли. Раньше здесь проходила охотничья дорога индейцев-чероки, дед показывал ей коллекцию наконечников, найденных у ручья.
— О чем ты думаешь? — Артемас не сводил с нее глаз.
— Об этой чертовски интересной истории, — ответила она с грустью.
В висках стучало, и говорить не хотелось. Лили остановилась посреди гравиевой дороги, стараясь ничего не упустить, сохранить в памяти мельчайшие детали: крохотные голубые фиалки в канавах, изгородь из проволоки и пастбище по другую сторону, извилистую тропу из красной глины, ивы и фруктовые сады у дома.
«Я не смогу без этого. Я умру без Артемаса», — думала она.
Подобное малодушие было не по ней. Их род всегда славился трудолюбивыми, смелыми и верными людьми. Ар-темас скоро уедет, она соберет вещи и через несколько дней покинет ферму. Надо выжить, выучиться и преуспеть во что бы то ни стало. Она верит в будущее, где он уже не станет выбирать жизнь без нее.
Они почти всю ночь разговаривали о всяких невинных вещах, которые немного примирили их, — о музыке, книгах, фильмах, пище. О том, как лучше всего наблюдать закат. О запахе воздуха после дождя. Он играл на старом добром расстроенном пианино в гостиной. Лили и знать не знала, что бабушка занималась с ним музыкой. От нее, как от зигфельдо-вой девочки [14], ему досталась энциклопедия музыки. Веселые старые песни, в основном хорошо известные, — «Чай для двоих», «Мое голубое небо», «Река старика», «Романтика».
Потом они сидели на крыльце в полной темноте, слушая крики сов, улавливая мелькание оленя, наблюдая за енотом на краю цветочной клумбы. Она поведала ему, как отличить хорошую садовую землю от плохой, как обмануть наседку, как отыскать в лесу женьшень. Он слушал ее с огромным интересом.
— Я знаю много, но все это становится бесполезным за холмами, — задумчиво проговорила она. — Об этих знаниях заботятся только старожилы да энергичные типы из Атланты, прибывающие сюда с подшивкой журнала «Матушка земля» и электрическими котелками.
— Как ты нетерпима, — прошептал Артемас, втайне забавляясь.
— Большинство из них думают, что поднимут здесь культуру. Думают, что просто надо найти компанию Дейси Маеса и Лиля Эбнерса или что-нибудь среднее между «Деливеренс» [15] и искусством Нормана Роквелла [16].
— А ты бы что хотела?
Скорее надо было бы спросить: «Как бы ты хотела, чтобы я смотрел на тебя?» — потому что Артемас усмотрел в ее размышлениях попытку сравнить его жизнь и свою собственную. В Нью-Йорке она на собственной шкуре ощутила эту разницу, пропасть такую широкую, как расстояние от Земли до Луны.
— Помнишь эту святую Сандру Ди с ее слащавыми речами в сериале «Тэмми» [17]? А вся эта чепуха о южных красавицах из телевизионных шоу? Это все не по мне. Я уже пила пиво, как-то на вечеринке курила марихуану и так поглупела, что вряд ли захочу этого вновь. Здесь я никогда не найду парня, без которого я бы не могла обойтись и без которого я… уже обошлась. До сих пор летом и по праздникам я торговала в магазине рассадой и работала в оранжереях Фридмана. У меня появилась сноровка в декоративном садоводстве, я знаю об удобрениях гораздо больше, чем кто-либо другой. Это моя жизнь. — Она слегка кивнула ему. — Думаю, это хорошая жизнь. — И тут же про себя добавила: «Но не слишком, чтобы удержать тебя здесь». — Лучше поговорим о чем-нибудь другом. — Она оперлась спиной о крыльцо и взирала на его могучую фигуру с безнадежным трепетом одиночества.
«Эта твоя женщина, давай поговорим о ней».
Чтобы все разрушить? Ну уж нет!
— Твои родители? — тихо спросил он. — Хочешь поговорить о них?
— Нет, — она скрестила руки на груди. Холод пробрал ее до костей. — Они со мной все время. Заводя об этом разговор, я чувствую, что теряю их. Конечно, все это…
— Я понимаю.
Как хорошо, что она не видела его лица.
«Я понимаю, потому что все это чувствую сам, когда пытаюсь поговорить об отношениях между нами».
Видимо, именно это многозначительное молчание и сближало их.
Он вошел в дом и сел за пианино. Она последовала за ним и легла на диване. Незадолго перед восходом Лили уснула под знакомые до боли, милые сердцу старые мелодии. Она еще ощутила, как он накрыл ее одеялом и нежно погладил по голове.
Может быть, предсказание Маленькой Сис сбудется? Это лишь дело времени.
Глава 14
Артемас проснулся от запаха свежемолотого кофе. Он открыл глаза и увидел Лили, сидящую на ступенях рядом с ним с кружкой ароматного напитка. Просто вчера, взяв подушку и одеяла, он устроился снаружи, чтобы сквозь сетку видеть гостиную и ее, уснувшую там на диване.
— Долго же ты спишь. — Она чуть-чуть покосилась на него, откинула назад яркие рыжие волосы.
В симпатичном приталенном платье в узкую голубую полоску на белом фоне, в белых туфлях на низком каблуке она выглядела весьма необычно. Лили смущенно опустила глаза.
— Я тебя шокирую? Может, так я произведу впечатление на мистера Эстеса. Тетя Мод по телефону сказала, что он вернулся в магазин, Артемас кивнул и принял протянутую кружку. В животе урчало; правда, совсем не было аппетита, но он все выпил, чтобы не обижать девушку.
Переговоры с покупателем фермы вроде бы сводились к заключению приятной оригинальной сделки. Никто бы не устоял перед соблазном существенного дохода без всяких хлопот. Деньги обычно без труда разрешали такие проблемы.
Он помог Лили привести дом в порядок, переговорил с ней о ее обучении в колледже. Он выделит ей некую сумму денег — конечно, в качестве займа, иначе она никогда не согласится принять ее. После этого возвратится в Нью-Йорк и решит каким-нибудь приемлемым образом проблему ее безопасности. Возможно, наймет управляющего в старое поместье, что было бы самым мудрым — тот под разными предлогами станет навещать ее и сообщать Артемасу, как обстоят дела.
А уж тогда как-нибудь он добьется своих целей. Ар-темас пил кофе, обжигаясь, но не обращая внимания на это в преддверии будущего, которое в общем-то невозможно предугадать.
Лили отрывисто вздохнула, пытаясь сосредоточиться. Слава Богу, что они приехали к мистеру Эстесу во время перерыва. Автостоянка перед магазином была пуста, деревянная дверь открыта. Сердце ее бешено колотилось.
— У мистера Эстеса много денег, — предупредила она. — Вряд ли он согласится на доплату. У него большой дом, земля за городом, по слухам, он сколотил состояние за несколько лет, создав аукцион по продаже фермерской техники. Он, вероятно, самый богатый человек в округе Маккензи.
— Тогда ему нечего держаться за твою ферму. — Ар-темас открыл дверцу старого джипа и загасил сигарету. — Пусть получит деньги и подыщет сыну другую.
Лили наблюдала за ним, очарованная его обаянием. Говорил и держался Артемас уверенно. Курение придавало ему солидности, опять же — суровое не по годам лицо. Джинсы и спортивный жакет не превращали его в студента колледжа, потому что он всегда ставил перед собой цель, как учили его в военной школе.
— Я добьюсь. Вот увидишь.
— Но переговоры буду вести я, — заявила Лили. — Он не захочет иметь дело с чужими.
Она уловила его лукавую усмешку.
— Ладно.
Они вошли в магазин. На потолке медленно кружились вентиляторы. Большие окна, залепленные рекламой, отбрасывали причудливые тени, в глубине стояли поддоны с кормом для домашнего скота. Продавались также различные семена, гвозди, шурупы, петли.
За прилавком с кассовым аппаратом виднелась большая дверь, ведущая в служебные помещения. Лили позвонила в колокольчик.
14
Флоренц Зигфельд (1869-1932) — американский театральный продюсер, установивший особые требования к артистическому мастерству. Его постановки с мелодичными песнями, множеством привлекательных девушек и прекрасным художественным оформлением были необычайно эффектны.
15
«Деливеренс» («Освобождение») — одна из художественных групп, проповедующих принципы абстрактного искусства.
17
Имеется в виду один из комедийных фильмов продюсера Росса Хантора и режиссера Харри Келлера — «Тэмми, скажи мне правду» (1961) или «Тэмми и доктор» (1963), в которых в роли Тэмми Тайе снималась актриса Сандра Ди.