– Тебе не стыдно, что сына своего забросила и аж в Америку укатила? А кто его воспитывать будет?
Но привыкшая к попрекам Оксана дала соседке отпор.
– А кто их кормить за меня будет? Вы, старухи, любите поучать, будто не видите – какая хреновая жизнь?
Она перекинула сумки через плечо и взялась за чемодан.
– Ты лучше пособи, тетка Фрося, мне чемодан до дому дотащить!
Как ни крепилась Оксана, но при виде своего покосившегося бревенчатого дома, с наполовину поломанной оградой и запущенным садом, у нее заныло сердце С трудом справилась с волнением, открыла калитку, втащила тяжелый чемодан и перевела дыхание. В этот миг дверь распахнулась, и из дому пулей вылетел чумазый мальчишка – увидел ее из окна. С радостным воплем «мама!» он подбежал и повис у нее на шее. Проливая слезы, она стиснула сына в объятиях и расцеловала. Оторвавшись, ласково спросила:
– Митенька, сыночек! Ненаглядный мой! Что, соскучился по маме?
– Мамочка! Плохо без тебя! – пожаловался Митя. – Ты ведь снова не уедешь?
– Нет, сынок! Мне тоже плохо без вас.
Оксана опустила сына на землю и ревниво осмотрела. Вид у него аховый: свитер дырявый – явно с чужого плеча, штаны рваные, ботинки «каши просят». Горестно покачала головой.
– Да уж, Митяй, оборвался ты у меня. Наверно, поэтому в школу не ходишь?
– Меня, мам, учителя ругают, и ребята шибко дразнятся… Нищим обзывают!
– Больше не будут! – обещает ему Оксана. Я тебе всего навезла. Из США! В ихних джинсах щеголять будешь.
– Пойдем, мам, скорее в дом – покажешь! – тянул ее за руку Митя. – Вот бабка-то обрадуется. Как хорошо, что ты приехала!
Митя схватился было за чемодан, но Оксана его отобрала и вручила одну из сумок. Вместе они внесли вещи в дом. Ее мать, Зинаида Трофимовна, лежала на постели в горнице и при виде дочери лишь с трудом повернула к ней голову.
– Приехала… Наконец-то, – произнесла слабым голосом. – Плохо мне, дочка…
Оксана подошла к больной, поцеловала ее, поправила одеяло и подушки.
– Теперь тебе станет лучше, мама! – заверила, чтобы приободрить – Куплю хороших лекарств, покажу докторам. Если надо – ляжешь в больницу. Обо всем позабочусь!
– Положи в больницу, дочка! Тебе и с Митькой хлопот хватит, – отозвалась мать. – Мне бы давно лечь, но не могла его бросить…
– Бедная мамочка! Прости меня, грешную! – присев на край постели, Оксана ласково взяла ее за руку. Польстилась я на большие деньги, надеялась карьеру там сделать. Но из-за вас все бросила. Пропади это пропадом!
Сделав усилие, больная приподнялась на подушках, тихо укорила дочь:
– Ох, девки! Все за жар-птицей гоняетесь… Обычного вам мало… Чем тебе наши парни были плохи, что ты солдата предпочла? Вот соседский Колька как по тебе сох, когда ты в Москву уехала…
– Мне сказали – Коля там, на Севере, женился и вернулся сюда… с семьей. Хорошо живут!
– Да, новый дом поставили – лучший в поселке! Этот поезд ушел, дочка… Но ничего, будут другие… если…
Неожиданно окрепшим голосом она потребовала у дочери ответа.
– Признавайся матери, не в бардаке там побывала?! Немного поколебавшись, Оксана, честно призналась:
– Всюду нас обманывают, мама. Обещают работу в модельном агентстве, а оказывается это – бардак…
Она помедлила, но – чтобы облегчить душу, тяжело вздохнув, продолжала:
– Я ведь и в Москве в таком… побывала. Еле вырвалась! За океан подалась – мне там работу манекенщицы предложили. И снова обманули…
От огорчения Зинаиде Трофимовне стало хуже, она опустила голову на подушки, тихо начала причитать:
– Ничего, доченька… Ты ведь такая красавица! Найдешь еще себе хорошего мужика… Если… дурить не будешь…
Виктор Сальников уже второй день на своей скромной «Ладе» неотступно следовал за крутым внедорожником охраны Бутусова, сопровождавшим его «мерседес» во всех поездках. Но этим вечером Виктор «пас» одних охранников. Их босс отбыл за границу, и они получили выходной. По этому случаю все четверо расслаблялись в небольшом ресторане на тихой московской улице. Было холодно, уже стемнело. Сальников сидел в машине, припаркованной напротив ресторана и, наблюдая за входом, сообщил по мобильному телефону:
– Ну да, я у того ресторана. «Пасу» их, куребчиков. Сидят уже больше часа. А что делать? Читаю прессу.
Он спрятал в карман мобильник и снова взял в руки газету. В это время из ресторана вышел сильно подвыпивший огромный детина. Покачиваясь и тупо глядя перед собой, остановился перед входом в ресторан посредине тротуара. Проходившая мимо молодая женщина пыталась его обойти, но он неожиданно ухватил ее за рукав.
– Погоди, милашка! Куда так торопишься? Не хочешь оттянуться по полной программе?
Не отвечая, женщина попыталась вырвать руку, но он и не думал отпускать. Видя это, Виктор нахмурился и отложил газету. Пьяный продолжал приставать.
– Ну чего кочевряжишься? Я мужик – что надо! Узнаешь, и бабок с меня не возьмешь!
Женщина снова попыталась вырваться и, поняв, что не сможет, отчаянно позвала на помощь. Но улица – безлюдна и показавшийся одинокий прохожий, видно испугавшись, свернул в сторону. Несчастная крикнула, срывая голос:
– Милиция! Люди! Помогите!
Однако на ее зов никто не откликнулся, а пьяный детина грубо обхватил ее лапами и полез целоваться. Не выдержав, Сальников выскочил из машины и, подбежав, схватил его за плечо.
– Кончай дурить, мужик! Отстань от девушки! Видишь – она этого не желает.
Но пьяный детина лишь злобно покосился и угрожающе бросил: – Чего лезешь, козел? Топай своей дорогой – пока цел! Детина был выше Сальникова ростом, но Виктор схватил его за шиворот и резко дернул к себе. Женщина тут же сделала попытку вырваться, и пьяный со зла дал ей затрещину – так, что она отлетела к стене дома и, ударившись головой, упала. Тогда он с ревом бросился на Сальникова, стараясь нанести ему сокрушающий удар. Перехватив его руку, Виктор применил прием и швырнул через себя тяжелую тушу на землю. Однако детина не сдался – сумев подняться, вновь бросился на Виктора. Тогда Сальников безжалостно нанес ему удар в прыжке. На этот раз противник был сокрушен – сидел на земле, ошеломленно мотая головой. Виктор помог ему подняться и, подтолкнув в спину, посоветовал: