— Слушай, можно с тобой поговорить? — спросила Блисс, прислонившись к шкафчику и наблюдая, как Шайлер исчезает под своим не по размеру большим свитером.
Блисс как новенькая была одной из немногих девушек, которые предпочитали переодеваться в уборной. Ей в отличие от остальных становилось как-то не по себе от публичного переодевания. А та же Мими, например, обожала продефилировать в своем бюстгальтере «Ла петит кокет», как будто прогуливалась по пляжу в Сен-Тропе.
Шайлер в ответ неопределенно хмыкнула из-под свитера, работая локтями в попытках влезть в спортивную форму. Наконец она сдернула свитер и оказалась в балахонистой футболке и мешковатых спортивных брюках.
— Чего тебе? — поинтересовалась она, глядя на Блисс с настороженностью.
— Вы же дружите с Диланом Бардом?
Шайлер пожала плечами.
— Ну да. А что?
Она взглянула на часы. До звонка осталось немного, и ребята из ее класса уже бежали вверх по лестнице в спортзал.
— Ну… ты хорошо его знаешь?
Шайлер снова пожала плечами. Она не очень понимала, о чем спрашивает Блисс. Ну да, конечно, она хорошо знала Дилана. Они с Оливером были его единственными друзьями.
— До меня доходили слухи… — произнесла Блисс и оглянулась проверить, не слышит ли кто.
— Да ну? И какие? — Шайлер приподняла бровь и сунула свитер в шкафчик.
— Ну, будто он был замешан в какой-то истории с одной девчонкой в Коннектикуте прошлым летом…
— Я об этом ничего не слыхала, — отрезала Шайлер, не дав ей договорить. — Тут болтают о чем угодно. Ты вправду веришь в эту историю?
— Вовсе нет! Ни капельки! — с возмущением откликнулась Блисс.
— Слушай, мне нужно идти, — бесцеремонно заявила Шайлер.
Она подхватила теннисную ракетку и зашагала прочь.
— Погоди! — воскликнула Блисс.
Она кинулась следом за Шайлер, стараясь не отставать.
— Ну что?
— Я просто… Я хотела сказать… — Блисс выглядела смущенной. — Мне очень жаль, что у нас не заладились отношения. Это я виновата. Может, попробуем начать сначала? Ну, пожалуйста.
Шайлер прищурилась. Прозвенел второй звонок.
— Я опаздываю, — ровным тоном произнесла она.
— Ну просто… мы тут с ним на днях ходили в «Метрополитен», и мне казалось, что мы здорово провели время, но я даже не знаю… с тех пор он со мной не разговаривает, — затараторила Блисс. — Ты не знаешь, у него есть девушка?
Шайлер вздохнула. Если она опоздает на урок, бабушке пришлют записку. В Дачезне не принято было оставлять ученика после уроков. Единственным видом наказания было отправить записку с изложением происшествия чрезмерно озабоченным родителям, которым полагалось совершить харакири, если их дети не поступят в Гарвард. Она посмотрела на нервничающую Блисс и ее полную надежды улыбку.
Подумав, Шайлер неохотно решила, что, возможно, Блисс все-таки не одна из клонов Мими. У нее, скажем, не было ни распрямленных белобрысых волос, ни эмблемы осточертевшей «Тим Форс» на спортивной толстовке, как у прочих девчонок из компании Мими.
— Насколько мне известно, у него нет девушки. И он действительно упоминал, что встретил кого-то вечером в клубе… — пустила пробный шар Шайлер и стала наблюдать за реакцией Блисс.
Блисс покраснела.
— Мне так помнится, — добавила Шайлер.
Вопреки здравому смыслу она смягчилась. Если Дилан позвал эту Блисс в «Метрополитен», значит, она не так уж плоха. Шайлер сомневалась, что Мими вообще знает, где находится «Метрополитен». Жизнь Мими вращалась вокруг походов по магазинам и сидения в примерочных для особо важных клиентов. С нее сталось бы считать, что «Метрополитен» такой ночной клуб.
— Хочешь совет? Не переживай особо из-за него. Думаю, ты ему нравишься, — сказала Шайлер и сочувственно улыбнулась Блисс.
— Правда?! В смысле — он что, говорил про меня?
Шайлер повела плечами.
— Вообще-то это не мое дело… — нерешительно произнесла она.
— Что?
— Ну, думаю, он будет не против, если ты его пригласишь на осенний бал. Наверно, самому ему это никогда в голову не придет, но если ты позовешь, он может и пойти.
Блисс заулыбалась. Бал состоится завтра. Она вполне может его пригласить! Родители ее отпустят: это же школьное мероприятие, и там будет куча следящих за порядком — достаточно, чтобы унять их беспокойство.