— Мисс, вам чем-нибудь помочь? — раздраженным тоном спросил консьерж, поджав тонкие губы.
Шайлер обернулась. Кроме нее, в мраморном вестибюле жилища Ллевеллинов не осталось ни души.
— Вообще-то да, — отозвалась она. — Будьте любезны, вызовите такси.
Через несколько минут портье у парадных дверей проводил ее на выход.
— Перекресток Хьюстон и Эссекс-стрит, пожалуйста, — сказала Шайлер водителю такси.
Она направлялась в единственное место, где, как была уверена, ее ждало безопасное прибежище.
Очередь перед «Банком» была такой же длинной, как обычно, однако на этот раз Шайлер шагнула прямиком к ограждению.
— Извините, — обратилась она к трансвеститу, — но мне очень нужно пройти в клуб прямо сейчас.
Косящий под Шер вышибала поджал губы.
— А мне очень нужна абдоминопластика. Но кто много хочет, тот мало получит. Иди и встань в очередь, как все.
— Вы не понимаете. Я сказала, ВПУСТИ МЕНЯ НЕМЕДЛЕННО . — Эти слова в сознании Шайлер прозвучали как рев, даже громче, чем в прошлый раз, когда она прибегла к этому приему.
Трансвестит отшатнулся и дернул головой, словно его ударили. Потом кивнул охранникам, и те приподняли бархатный канат ограждения.
Шайлер прошествовала внутрь, мысленно отмахнувшись от проверки билетов и документов. Здоровяков, стоявших на контроле, отшвырнуло к стенам, словно костяшки домино.
Внутри клуба царила непроглядная тьма, и Шайлер едва различала смутные силуэты посетителей, они топтались, раскачивались и танцевали в опьяняющем ритме музыки. Музыка была настолько громкой, что отдавалась в каждой клетке тела девушки. Шайлер пробиралась сквозь толпу скорее ощупью, чем полагаясь на зрение, медленно, но верно прокладывая себе дорогу в плотной массе танцующих. Наконец, ей удалось добраться до лестницы, ведущей наверх, в комнату отдыха.
— Травка, колеса, порошок, — раздался шепот, похожий на змеиное шипение. На третьей ступеньке примостился наркодилер. — Чего желаете, юная леди? Отвести вас наверх?
Шайлер помотала головой и проскочила мимо него.
Она нашла Оливера на втором этаже, у окна. Он сидел, скрестив ноги, и наслаждался видом А-авеню. Сейчас парень выглядел каким-то отстраненным и очень жалким. Точно так же чувствовала себя и Шайлер. Она не осознавала, как сильно скучает по нему, пока не увидела знакомое с детства лицо, орехово-карие глаза, затененные длинной челкой.
— Ну-ну. И чему я обязан такой честью? — спросил Оливер, заметив стоящую перед ним девушку.
Откинув челку с глаз, он неприязненно уставился на Шайлер.
— Я должна сказать тебе кое-что, — ответила она.
Оливер скрестил руки на груди.
— И что же? Разве ты не видишь, что я занят? — фыркнул он, указывая на обширное пустое пространство, окружающее его. — Точнее, был занят, — пробормотал он. — Всего минуту назад здесь было полно народу. Не знаю, как ты могла их не заметить.
— Только из-за того, что… — возразила Шайлер.
«Только из-за того, что я оставила тебя танцевать в одиночку и ушла с другим парнем…» — хотела сказать она, но вовремя остановилась. Она действительно оставила Оливера одного, и, как бы то ни было, она ведь именно с ним пришла на Неформальный бал. Он был ее лучшим другом, и она все время видела его, но во время танца они должны были составлять пару. Не в романтическом смысле, скорее в плане «мы танцуем этот дурацкий танец вместе, так сделаем все как надо». Так что ее поступок был недопустимо грубым. Как бы она себя чувствовала, если бы Оливер точно так же поступил с ней? Если бы он оставил ее одну и пошел танцевать с Мими Форс, а Шайлер не с кем было бы даже поговорить? Наверное, она встретила бы его так же холодно, как он ее сейчас. А может быть, даже и холоднее.
— Олли, извини меня за то, что было в субботу вечером, — произнесла она, наконец.
— Что-что?
— Я прошу прощения. Я сказала «извини». Хорошо? Я не подумала тогда.
Оливер возвел глаза к потолку, словно обращаясь к незримому наблюдателю.
— Шайлер ван Ален признает, что была не права. Не верю своим ушам.
Однако по тому, как он прищурил глаза, Шайлер поняла, что они с Оливером снова друзья.
Только это ей и нужно было сказать — «извини».
Не важно, сколько раз это слово звучало напрасно и лживо, оно по-прежнему оставалось могущественным. Достаточно могущественным, чтобы ее лучший друг снова стал с ней разговаривать.
— Значит, все в порядке?
Оливер усмехнулся.
— Думаю, да.
Шайлер улыбнулась и присела рядом с ним на подоконник. Он был для нее лучшим другом, надежным и близким, но за последнюю неделю она не раз обижала его, пренебрегала им, избегала его… потому что слишком боялась сказать ему правду о себе.