Врач спросил, не разбудить ли ему мадемуазель Адонар, чтобы дать ей некоторые указания насчет пузыря со льдом, но Лейкос умоляюще поднял руку:
— О нет, дадим девочке спокойно поспать, уважаемый доктор, — попросил он и отвесил благодарный поклон, словно намекая доктору, что больше не нуждается в его услугах.
Из аптеки пришел фельдшер и положил Лейкосу пузырь со льдом на живот, который горел теперь так, словно в него сунули зажженный факел.
Лейкос лежал тихо, терпеливо. Он прислушивался. Когда ж она наконец придет? Должна же она когда-нибудь вернуться…
Да, Жоржетта была его мечтой, последней мечтой, мечтой, от которой так трудно отказаться. Она подобна розе, которую подносят умирающему, с глубокой грустью подумал он, она подобна аромату розы, веющему над могилой.
Китти Салливен убила эту мечту.
В это утро Мери первой из девиц Холл оделась и помчалась в радиорубку справиться, не пришла ли долгожданная телеграмма. Впопыхах она забыла надеть пальто и теперь, добираясь до верхней палубы, немилосердно мерзла. Дул резкий холодный ветер, все палубы были мокры. Дым из трех красных труб прижимало ветром книзу, — он стлался над самым пароходом и уносился вдаль. Пахло углем. Из-за бурых клубов дыма на миг блеснуло тусклое солнце, бессильное пробиться сквозь дым и туман.
— Какой ужасный холод! — воскликнула Мери, вбежав в радиорубку.
Штааль порылся в стопке телеграмм, не забыв при этом кокетливо взглянуть на Мери.
— Вот она. Мы получили ее всего четверть часа назад. В ней одни хорошие вести.
И правда, телеграмма была самого приятного содержания. Глаза Мери радостно блеснули.
— Вы самый очаровательный мужчина на пароходе, господин Штааль! — заявила она. И тут же умчалась.
Миссис Холл еще спала и ни при каких обстоятельствах не велела себя будить: если весть дурная, то хорошо выспавшийся человек примет ее гораздо спокойнее, а если весть добрая, то тем более незачем торопиться. Такого взгляда держалась Миссис Холл, и дочери свято его чтили. Три девицы радостно шушукались и хихикали. Иногда Этель громко взвизгивала, но от окрика Мери тут же стихала.
Банк Холла на несколько дней действительно попал в тяжелое положение. Касса банка опустела, и он, как и некоторые другие банки, был вынужден прекратить платежи. Но тут вмешалось правительство и поддержало их. Теперь все обстояло благополучно. Джон собирался завтра ехать в Нью-Йорк, чтобы встретить семью.
Девицы все взволнованнее шептались между собой, но вот наконец миссис Холл проснулась с таким глубоким вздохом, словно наступал конец света.
— Боже всемогущий! — простонала она и села на кровати.
Но Этель была уже возле нее, торжествующе размахивая депешей.
— Перестань вздыхать, мама! — крикнула она. — Все, что телеграфировал твой брат Чарли, оказалось чепухой. Прочти, что сообщает отец. — И она подала матери пенсне.
— Вы телеграфировали ему без моего ведома? — упрекнула дочерей миссис Холл.
— A la guerre comme à la guerre[34], — ответила Этель.
Девицы вдруг вспомнили про «Флорес». Да, как же теперь быть с «Флорес»? Чудо-магазин скончался, не успев родиться. Какая жалость! Право, до чего же обидно!
— Погодите еще! — откликнулась миссис Холл, не желая так быстро отказываться от своей скорбной позы: слишком много она вчера выстрадала, штопая чулки. В конце концов телеграмма могла еще оказаться чистейшим враньем. — Вполне возможно, что вам придется заняться этим магазином гораздо раньше, чем вы думаете. О, я знаю Джона!
— Теперь ты опять можешь выйти за своего испанца, — обратилась Мери к Вайолет.
Та, состроив гримаску, пожала плечами. Право, уж теперь-то у нее и вовсе нет ни малейшего желания.
— Нет, нет. Но может случиться, что я…
— Что ты?..
— Ну… что я… в один прекрасный день удеру!
— Ой, Вайолет! — взвизгнула Этель, всегда бурно проявлявшая свои чувства.
— Скажи, мамочка, ты на меня сильно рассердишься, если я удеру? — спросила Вайолет совершенно серьезным тоном.
— Вы меня с ума сведете! — воскликнула миссис Холл.
Она хотела встать, но дочери запротестовали: нет, нет, они ни за что не разрешат. Ей надо отдохнуть после вчерашних волнений. Они позвонили и попросили стюарда подать завтрак в каюту. Еще маленькими девочками они любили завтракать у постели матери, когда ей нездоровилось. Это было чудесно!
Однако им предстояло обсудить уйму важных вещей: сегодня вечером состоится капитанский банкет, после него бал, затем в баре танцы в очень-очень тесной компании. Сколько удовольствий! Девицы Холл в упоении предвкушали их и взволнованно гомонили, перебивая друг друга.