Они все молчали. Имирин сделал несколько шагов и оказался между Лилией и остальными. Наконец, заговорил снова.
– Ты знаешь, кто дал тебе имя?
Девушка взглянула на него, упрямые тёмные глаза сверкнули.
–Имя мне дал мой отец. С вашего благословения.
Имирин был серьёзен.
– Ты говоришь верно. Когда он был здесь, когда я передал ему книгу и знания… Он попросил моего благословения. Оно уже тогда ничего не могло значить, не имело никакой силы. Но он мне не верил.
Лилия ловила каждое слово. Впервые за всё время Имирин так прямо говорил о её отце. О том, что тот действительно познакомился с ним. Был, возможно, и в этом зале. «А был ли он у Стражника?» – подумала девушка. Но побоялась задавать вопросы.
– В чём-то он оказался прав, – продолжал Имирин. – Двадцать лет назад моих знаний хватило на то, чтобы верно предсказать ему рождение дочери. Я не верил этому. До тех пор, пока ты не назвалась тем именем, которое я когда-то давно передал лекарю.
– Если вы узнали имя, – Лилия начала говорить медленно, словно пробираясь по тёмному коридору, – то почему так обошлись со мной?
У неё в голосе не прозвучало обиды, обвинения (хотя девушка была честна с собой – она даже хотела, чтобы они прозвучали). Было только непонимание. Искреннее и беззлобное.
Имирин долго не отвечал. Он посмотрел на неё, затем его взгляд натолкнулся на каменный пол. Когда Имирин поднял глаза к потолку, Лилия невольно взглянула туда же. Потолок под крышей дворца был украшен резными ветвями деревьев. Девушка подумала, что это клёны, но точно сказать не могла – на них не было листьев. Были только животные. Из-за одного ствола выглядывал олень. Красивую, с умными и необыкновенно живыми глазами голову венчали ветвистые рога. Чуть поодаль на дереве сидела куница. Она смотрела вниз, туда, где в маленьком пучке травы пряталась мышь.
Девушка увидела там и знакомую фигуру. Заяц. Много ли зайцев в лесу, но ей показалось, что это именно тот рыжий заяц, который отличился необыкновенно хорошим пониманием человеческой речи. Он смотрел куда-то в сторону. Переместив взгляд туда же, Лилия увидела эльфа. Искусно вырезанное изображение! Эльф был так странно похож на короля… или на принца? Нет, кажется, это был всё-таки король… Глаза. Отец и сын были безумно, странно похожи, почти близнецы. Но глаза, пусть у обоих небесно-голубые, были разными. Не такими обречёнными они были у сына даже в моменты приближающейся смерти. Не такими холодными. Не такими одинокими, кажется…
Высеченная из дерева фигура изображала эльфа, короля. Он стоял, прислонившись к голому стволу дерева, сложив руки на груди. Плащ струился по траве, лежал у его ног. Эльф был силён, немолод, но прекрасен.
И тень ложилась на его фигуру. Солнце из окон не освещало его. Свет путался в голых ветвях, в рогах молодого оленя, освещал маленького мышонка, искрился в глазах рыжего зайца.
А до фигуры эльфа он не мог добраться. Кажется, пытался. Но эльф стоял в тени и не смотрел ни на деревья, ни на оленя, ни на куницу. Но никто их стоявших в тронном зале не ускользал от его взгляда.
– Мой разум давно омрачает тень безумия, – в гулкой тишине голос короля прозвучал как шёпот ветра в каменной темнице.
– Отец…
Имирин взглянул на Индила, грустно улыбнулся, но не дал ему ничего сказать.
– Поэтому мой сын защищает от меня мой же народ. Поэтому тень пролегла в тронном зале. – Имирин пронзил её взглядом холодных глаз. – Поэтому я так с тобой обошёлся. Ты оказалась дерзкой, но, что хуже всего, ты была действительно той девочкой, которую я когда-то увидел.
– Это лишь подтверждает то, что вы не так безумны, как думаете, – вдруг сказала девушка. Слова сами сорвались с языка.
Имирин застыл. И, когда снова заговорил, голос его звучал не так, как раньше. Он больше не играл, не сдерживал себя. Но все услышали голос короля. Настоящего короля.
– Он попросил дать ему благословение. А я, сам того не зная, дал его тебе. Может, я ошибаюсь. Но твой отец мёртв, а ты стоишь передо мной. И по праву благословения и наречения теперь я отвечаю за твою судьбу. Пользуясь этим правом, я спрашиваю: желаешь ли ты стать частью нашего народа не по крови, но по преданности и призванию? Признаёшь меня своим королём и покровителем? Называешь ли мой народ своими друзьями и братьями не по принуждению, а по любви? Соглашаешься жить по нашим законам и доверить нам свою жизнь? Будешь ли защищать честь своих друзей так же, как свою?
Имирин и Лия смотрели друг другу в глаза. Девушке казалось, что биение её сердца отзывается эхом в пустом тронном зале. Имирин задавал свои вопросы, а у неё внутри всё холодело. Она должна дать клятву верности и стать одной из эльфов. Не по крови, но по преданности и призванию. Но может ли она пойти на это? Оставаясь человеком, оставаясь смертной.