Нахмурилась девица:
- Были лёд и снег когда-то тёплой и нежной водой.
- Вот я и говорю: пропадает в этом лесу Небесный камень, незамеченный людьми.
- А кто ты, мальчик, вообще такой? Уж слишком у тебя язык хорошо привешен.
Усмехнулся паренёк - и заиграли искринки в его светлых и добрых глазах:
- А я уж и сам не помню, кто я такой да откуда. Разлучила меня жизнь с семьёй, может и Грань разлучила. Всё, что я умею: вырезать всякую мелочь из дерева. Да петь люблю. Кому хочу петь, тому и пою. Добрые люди и дают мне за песни еду, а какую-то и сам добываю.
- Как же звать тебя? - Лиса спросила.
Не больно-то ей и интересно было имя его, просто речь его лилась как ручей, весело, свободно, певуче. Завораживали её лесные ручьи свой неприметной робкой красой.
- Да я так много брожу по свету один, что и забыл уже, как меня звать. Не хорошо то по отношению к родителям, имя давшим, но память моя молчит, имя моё настоящее не говорит.
- А как люди зовут тебя?
- Да певцом зовут, порой сказителем называют. И ещё одно имя мне дают, ну да не мне судить, заслуживаю ли я его, - и добрая улыбка скользнула по его тонким губам.
- Сам-то себя как зовёшь?
- Просто Верен.
- Чему же ты верен? - фыркнула девушка.
- А своей душе. Что чувствую, то говорю. Кому хочу петь, пою. Хочу молчать - молчу. Не люблю славу - и прохожу между разных народов, имени своего не называя, безымянный, неизвестный. Не люблю рукотворных домов. По мне тот, что Творец сотворил, самый прекрасный. И весь мир для меня дом. Весь мне принадлежит и всем другим одновременно. Ценю только то, что душе моей по нраву.
- Наверное, люди зовут тебя дураком! - засмеялась Лиса.
- Зато я ищу свой Небесный камень, - сказал он и вдруг улыбнулся как-то странно, тепло.
Остался Верен у Лисы на два дня. Мастер он был всякие истории рассказывать да песни петь. И из дерева вещи вырезал ладные, дивным узором их украшал. Был тот узор прост. Всё какая-то растительность: ветки, деревца, листочки, цветочки, но была в его узорах необыкновенная какая-то красота.
- Я поняла, какое третье твоё имя, Верен, - заметила Лиса в полдень третьего дня.
- И какое же? - паренёк поднос из дерева вырезал, уходить не спешил.
- Люди зовут тебя Мастером.
- То не мне решать, а людям, - улыбнулся Верен.
Помолчали они немного. Почему-то с волнением наблюдала Лиса, как ведут его ловкие худые руки узор листьев по краю подноса. Он сказал, что делает ей подарок утром второго дня. До сих пор делал. А потом Верен уйдёт. И ей будет скучно одной, без его занимательных историй, простых, но жизнеутверждающих песен.
- Ты мог бы... - волнуясь спросила девушка, и голос дрожал её, - Ты мог бы остаться?
Усмехнулся парнишка:
- А я и не собирался уходить. Я нашёл свой Небесный камень.
- Ах ты!.. - вскричала Лиса сердито.
И ушла из дому, не желая с ним разговаривать. Нахал! Решил, что может вот так, по своей воле, остаться!
На закате едва не плача вернулась. Боялась, что он уже ушёл. Навсегда.
Верен вырезал из дерева какую-то необыкновенно красивую шкатулку. Заслышав её шаги, оторвался от поделки:
- Я ещё с подарком тебе не закончил.
Да так он и остался, превращать каждый её день в подарок. Солнце засияло в тёмной непроглядной жизни Лисы, да и в душе её постепенно загоралось такое же солнце, оттаивала её душа.
И года через четыре впервые за долгое время запела ему Лиса. Необыкновенно красиво, так как даже Соколу не пела. И станцевала для Верена, и сыграла дивно на его дудочке.
Он так и не вырос особенно-то. Низкий был, тощий, нескладный. Но Верен был настоящим мастером - во всём, чего ни начинал. А ещё он стал для неё солнцем.
В тот день, когда она впервые запела, попросила его Лиса остаться с ней навсегда. А Верен, смеясь, ответил, что и не думал уходить.
В тот день, когда запела Лиса, выросла около её дома голубая лилия.
В тот день, когда запела Лиса, зародился новый род в Мирионе. Были все они очень умелые в пении, в шитье, в музыке, в танце и прочих искусствах. Они понимали о мире, о растениях больше, чем простые народы, но тогда ещё не отделяли себя от людей. Они питались растительной пищей, могли говорить с разными зверями, птицами да и с самим миром. Они были необыкновенно здоровы и красивы. Они владели второй магией. Отличной от драконьей. Эта магия поддерживала молодость и жизнь основателей, Верена и Лисы. Два с половиной века после их встречи. А потом Верен быстро постарел и переступил Грань. В тот год угасла жизнелюбивая Лиса, прежде озарявшая всю семью каким-то особым душевным светом. Ушла она в тусклый серый день. И на вид ей так и было двадцать два весны.