Зейн влепил Джейсону в губы сочный и мокрый поцелуй.
Джейсон со смехом отдернулся:
- Ах ты, сука бисексуальная!
- Скажите, пожалуйста, котелок обзывает чайник чумазым, - ответил Зейн.
Джейсон осклабился и отвалил, хотя отваливать было особо некуда. Клаустрофобия у меня тоже есть - небольшая. Заработала ее при одном случае во время подводного плавания, и она усилилась, когда я оказалась в одном гробу с вампиром, который мне не нравился. Выбраться я выбралась, но мне все меньше и меньше нравится замкнутое пространство.
Зейн уселся в кресло рядом со мной. Черная кожаная жилетка отстала на груди, открыв серебряное кольцо в соске.
Зейн потрепал меня по колену, и я не возразила. Он всегда всех трогал, ничего личного здесь не было. Многие оборотни особо чувствительны к прикосновениям, будто они действительно животные, а не люди, но Зейн превратил случайное прикосновение в вид искусства. В конце концов я поняла, что он трогает других в качестве маскировочного поведения. Он хотел изображать из себя хищника-доминанта, хотя на самом деле им не был. Он и сам это знал, натягивая на себя маску вызывающей самоуверенности, и очень нервничал, когда ему надо было действовать одному, без поддержки в буквальном смысле слова. И потому я позволяла ему себя трогать, хотя на любого другого уже спустила бы собак.
- Скоро пойдем на посадку, - сказал он.
Руку он убрал - Зейн понимал правила этой игры. Я ему разрешала прикосновения, но не долгие и страстные поглаживания. Меня можно было трогать как четки, которые вертят в руках, но не как подружку.
- Знаю, - ответила я.
Он улыбнулся:
- Но не веришь.
- Скажем так: меня отпустит, когда мы действительно сядем.
К нам подошла Черри - высокая и стройная, натуральная блондинка, стриженная очень коротко, волосы еле обрамляли волевое треугольное лицо. Тени у глаз у нее были серыми, а сами глаза подведены густо черным. И помада тоже черная. Косметика не тех цветов, что выбрала бы для нее я, но зато подходила к одежде. Черные чулки в сеточку, виниловая мини-юбка, черные шикарные ботинки и черный кружевной лифчик под сеткой блузки. Лифчик она надела ради меня.
Сама по себе она, когда не дежурила медсестрой, предпочитала ходить без него. Сестрой она работала, пока не узнали, что она леопард-оборотень, а тогда она попала под сокращение. Может, там и было сокращение, а может, и нет. Дискриминация по болезни запрещена, но никто не хочет, чтобы больных лечили оборотни любого вида. Считается, что ликантроп не может справиться с собой при виде свежей крови. Действительно, с оборотнем-новичком может такое случиться, но Черри новенькой не была. Она была хорошей медсестрой, а теперь никогда уже ею не будет. Она по этому поводу переживала, и потому превратила себя в шлюху-невесту с "Планеты X", будто хотела даже в человеческой форме дать всем понять: она не такая, как все. Другая. Непохожая. Но беда в том, что она стала выглядеть как тысячи других девчонок около двадцати лет - они же тоже хотят быть непохожими и выделяться.
- И что будет, когда мы сядем? - спросила она мурлыкающим контральто.
Я раньше думала, что этот голос тоже результат слишком долгого ношения меха, как зубы Зейна, но нет - этот чудесный, чувственный, глубокий голос у нее от природы. У Черри хорошо получился бы секс по телефону. Сейчас она сидела у наших ног, скрестив лодыжки и отставив колени. Короткая юбка открыла края чулок до бедер, но все же кое-как скрывала остальное. Я только надеялась, что Черри все же надела белье под юбку. Я бы никогда не смогла в такой короткой юбке не сверкнуть бельем.
- Я свяжусь с братом Ричарда и поеду в тюрьму, - ответила я.
- А нам что делать? - спросил Зейн.
- Жан-Клод сказал, что договорился насчет номеров в отеле, так что вы туда и поедете, ребята.
Они переглянулись. Не просто переглянулись.
- В чем дело? - спросила я.
- Один из нас должен будет поехать с тобой, - сказал Зейн.
- Нет, я собираюсь туда пройти, размахивая лицензией истребителя. И лучше мне идти одной.
- А если Принц города поставит своих ребят там, чтобы они тебя ждали? - спросил Зейн. - Он же знает, что ты сегодня пойдешь в полицию.
- Вполне может быть засада, - кивнула Черри.
В общем, разумные слова, но...
- Ребята, ничего личного, но у вас вид, как у гостей со свадьбы садиста с мазохистом. Копы не любят тех, кто выглядит вроде... - Я не знала, как сказать, чтобы это не было оскорбительно. Полицейские - народ кондовый, их экзотикой не удивишь; они ее видели во всяком виде и умеют с ней расквитаться. Почти все ребята с экзотическими вкусами, что им попадаются, - из плохих парней. Постепенно полисмен уже автоматически начинает так считать. Это экономит время.
И если я войду в полицейский участок в сопровождении типовых панка и панкухи, у копов сработает внутренний сигнал тревоги. Они сразу поймут, что я не та, за кого себя выдаю, и это усложнит дело. А нам надо упрощать, а не усложнять.
Я оделась в рабочую одежду истребителя вампиров. Новые черные джинсы, не вареные, алая рубашка с короткими рукавами, черный костюмный пиджак, черные кроссовки и черный пояс, чтобы было что продеть в петли наплечной кобуры. Под левой рукой ощущалась знакомая твердость браунинга. Со мной были и три серебряных ножа в ножнах на обоих запястьях. В ножнах на спине торчала рукоятка клинка, и ее должны были скрывать волосы, а они у меня достаточно густые и темные. Этот клинок был вроде небольшого меча. В дело я его пускала только раз - воткнула в сердце леопарду-оборотню. Тогда острие вылезло у него из спины. Еще на мне под блузкой был серебряный крест, и я таким образом оказалась снаряжена на медведя-оборотня или вообще на что угодно. На всякий случай обойму патронов с обычными пулями я сунула в сумку - вдруг попадется кто-нибудь из сорвавшихся с нарезки фей. Серебро на них не действует.
- И я с тобой.
Натэниел протиснулся из-за спины Черри между моими ногами и стенкой самолета. Широкое плечо солидным весом уперлось мне в бедро. Действительно, ему никак было там не усесться, не касаясь меня. Он всегда старался до меня дотронуться и при этом так, чтобы для этого был повод - как сейчас, например.
- Вряд ли, Натэниел.