Заставив себя остановиться, я замерла и осмотрела свою руку. Почувствовав сверху движение, я успела поднять голову и увидеть бледное лицо Барнаби, который несся на меня, как хищная птица, когда Дамиан оторвался от земли, и двое вампиров, сцепившись, закрутились в воздухе.
Я была достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо Ашера. У него шла кровь отовсюду – из глаз, рта, носа. На нем была маска из крови, а одежда промокла насквозь. Он покачнулся и упал на четвереньки.
Прицелившись, я выстрелила в женщину. Прямо в грудь. Дважды. Она медленно сползла на колени, не отрывая от меня удивленного взгляда. Я расслышала, как она прошептала:
– Нам не разрешено убивать людей-слуг друг друга.
– Если бы Колин не знал, что я тебя убью, он явился бы сюда сам.
Это почему-то заставило ее улыбнуться.
– Надеюсь, он умрет вместе со мной, – с трудом сказала она и повалилась на землю лицом вниз. Даже при лунном свете я смогла разглядеть у нее на спине два выходных пулевых отверстия, похожие на большие зевающие рты.
Ашер стоял на четвереньках, изо рта капала кровь. Опустившись рядом с ним на колени, я взяла его за плечо и почувствовала, что рубашка насквозь промокла от крови.
– Ашер! Ашер, ты меня слышишь?
– Я думал, это ты, – сказал он голосом, хриплым от того, чего не должно быть в горле живого существа. – Я думал, это ты меня зовешь.
Он сплюнул на землю кровь.
Подняв голову, я посмотрела в небо, но Дамиана и Барнаби было не видно. Я позвала на помощь, но никто не отвечал.
Я обхватила Ашера руками, и он упал мне на колени. Подтянув его на себя как можно больше, я наклонилась, чтобы услышать его голос.
– Я думал, это ты зовешь меня в ночь на свидание. Вот ведь ирония? – он закашлялся так сильно, что мне было трудно его удержать. Изо рта текло что-то более густое, чем кровь. Я держала его, пока его жизнь вместе с кровью вытекала и впитывалась в землю, и орала:
– Дамиан!
Издалека послышался крик, но больше ничего.
– Не умирай, Ашер, пожалуйста, не умирай.
Он кашлял, пока не выплюнул что-то темное, почти черное. Изо рта почти сплошным потоком лилась кровь. Потрогав его кожу, я почувствовала, что он совсем холодный.
– Если ты выпьешь крови одного из ликантропов, этого будет достаточно, чтобы тебя спасти?
– Если прямо сейчас, то возможно, – ответил он тихо и хрипло.
Я вытерла с его лба холодный пот.
– Как сильно ты ранен?
Проигнорировав вопрос, он очень тихо сказал:
– Знай, Анита, что видеть себя твоими глазами было бальзамом для моего сердца.
У меня окаменело горло от слез.
– Пожалуйста, Ашер, не надо.
Из уголка его глаза вытекла капля чистой крови.
– Будь счастлива со своими двумя кавалерами. Не совершай тех же ошибок, которые много лет назад делали мы с Жан-Клодом, – он коснулся моего лица мокрой от крови рукой. – Будь счастлива у них в руках, ma cherie.
У него начали трепетать веки. Если он отключится, мы можем его потерять. Но в ночи со мной не было ничего, кроме звона цикад и ветра. Где все, черт их побери?
– Ашер, не теряй сознания!
Он открыл глаза, но никак не мог сфокусировать взгляд. Я почувствовала, как запнулось его сердце, пропустив один удар. Он мог жить и с сердцем, которое не билось, но сегодня я знала, что если остановится сердце, все кончено. Он умирал. Никки сломала что-то внутри него, и вылечить это было нельзя.
Я поднесла к его губам свое правое запястье, обрамленное белыми бинтами.
– Возьми мою кровь.
– Пить твою кровь – значит дать тебе силу над любым из нас. Я не хочу быть твоим рабом больше, чем уже есть.
Почувствовав на щеках обжигающие слезы, я поняла, что плачу.
– Не дай Колину тебя убить. Пожалуйста! Пожалуйста!
Прижав его к себе крепко-крепко, я прошептала:
– Не покидай нас, Ашер, – и почувствовала за мили от нас Жан-Клода. Почувствовала его панику при мысли потерять Ашера. – Не покидай нас, не сейчас. Не теперь, когда мы тебя нашли. Tu es beau, mon amour. Tu me fais craquer.
Он неожиданно улыбнулся.
– Разбиваю вам сердце, а?
Я целовала его щеки, его лицо и плакала, роняя горячие слезы на его шрамы.
– Je t'embrasse partout. Je t'embrasse partout. Хочу целовать тебя всего, mon amour.
Он посмотрел на меня.
– Je te bois des yeux.
– Не пей меня своими глазами, черт побери, выпей меня губами.
Я зубами сорвала бинт с правого запястья и приложила обнаженную теплую плоть к его холодным губам.
– Je t'adore, – прошептал он, и в мою руку вонзились клыки. Остро и глубоко. На моей коже сомкнулись губы. Его горло двигалось, когда он глотал. Вглядевшись в его светлые глаза, я почувствовала, как у меня в голове словно отдернули занавеску, убрали щит. Тошнотой накатила одна продолжающаяся боль, а потом вдруг не осталось ничего, кроме нарастающего тепла. У меня даже не было времени начать паниковать. Ашер накрыл мой разум теплой волной океана, лаская, доставляя удовольствие. Меня с головой захлестнуло щекочущим кожу, лишающим дыхания потоком, и я осталась сидеть мокрая, хватая губами воздух. Встав надо мной на колени, Ашер осторожно уложил меня на землю.
Я лежала, глядя в пустоту, а по телу волнами раскатывались ощущения. Никогда раньше я не позволяла вампиру сделать со мной такое, никогда не давала им украсть мой разум во время того, как они крадут мою кровь. Я даже не знала, что он может это сделать. Только не со мной.
Ашер поцеловал меня в лоб.
– Прости меня, Анита. Я не знал, что могу захватить твое сознание. Не знал, что это может хоть один вампир.
Ожидая реакции, он разглядывал мое лицо. Но я не могла ответить. Он чуть отстранился, чтобы видеть меня лучше.
– Я боялся, что стану принадлежать тебе, как Дамиан, если буду пить твою кровь, не используя ни одной из своих сил. Я действительно пытался пробить твои щиты, сломать барьеры, но делал это, чтобы защитить от твоей силы себя. Мне и не снилось, что я смогу пробить такие неприступные стены, – он коснулся моего лица, но почти тут же убрал руку и уронил ее на колени. – Метки, которые связали тебя с Жан-Клодом, защищают тебя от его вмешательства в твой разум. Кроме того, он никогда не достигал в этом таких успехов, как я. Мне нужно было подумать об этом раньше.
Я лежала, но чувствовала, что почти плыву. Ничто не было настоящим. Я не могла думать, не могла говорить.
Подняв мою руку, он прижал ее к шрамам на своей щеке.
– Я отступил, как только понял, что сделал. Все это было, если так можно сказать, наспех. Ты лишь едва отведала того, что могло бы быть, Анита. Пожалуйста, поверь.
Он встал, а я не смогла проследить за его движением. Я лежала на земле и пыталась снова научиться думать.
Около меня на колени опустился Джейсон. У меня хватило сознания, чтобы задаться вопросом, откуда он, черт побери, взялся. Он не жил у Марианны. Или жил?
– Твой первый раз? – спросил он.
Я попыталась кивнуть, но не смогла.
– Теперь ты понимаешь, почему я остаюсь с ними, – сказал он тихо.
– Нет, – сумела выговорить я, но голос был так далеко, словно принадлежал совсем не мне. – Нет, не понимаю.
– Ты почувствовала. Ты овладела им. Как тебе это могло не понравиться?
Я не могла этого объяснить. Все это действительно было изумительно, но когда сияние начало угасать, поднялся такой черный и всеобъемлющий страх, что он запросто мог поглотить весь мой мир. Это было потрясающе, и при этом – как он сказал, “наспех”. Я ни за что не хотела от Ашера большего. Потому что если все это еще лучше, чем было, я могу провести остаток своих дней в погоне за следующим таким же ощущением. А Жан-Клод мне этого дать не мог. Метки препятствовали ему, и он не мог захватить мое сознание. Это было одно из отличий слуги от раба. Я никогда не получу этого от Жан-Клода, никогда. А мне этого хотелось. Я не хотела, чтобы Ашер умер. Но теперь не была в этом так уверена.