Малкольм узнал нескольких из них по прошлым пограничным стычкам. Он обратился к ним по имени, но они лишь холодно смотрели на него. Разводящий стражи полностью проигнорировал его, обращаясь исключительно к Екатерине.
- Принцесса, к сожалению, вам необходимо оставаться здесь, за пределами Двора, пока я отправлю сообщение, чтобы сообщить Королю о вашем прибытии.
- Нас вызвал сюда Король, - быстро сказал Малкольм, когда на лице Кэтрин сгустились грозовые тучи. - Что здесь происходит?
- У меня есть приказ, - ответил стражник, попрежнему глядя только на Екатерину. По тому, как он это сказал, Малкольм понял, что от его слов не будет никакого толка.
Кэтрин открыла рот, чтобы сказать что-то, что, несомненно, только усугубило бы ситуацию, но Малькольм схватил её за руку и сжал её достаточно сильно, чтобы она вздрогнула, а затем отвел её на достаточное расстояние от дверей.
Затем двери открылись ровно настолько, чтобы впустить одного охранника, и быстро закрылись снова. Кэтрин вырвала свою руку из хватки Малькольма, посмотрела на него, а затем, нахмурившись, несколько раз прошлась перед закрытыми дверями, репетируя все те ужасные вещи, которые она собиралась сказать своему отцу, как только войдёт внутрь.
Малкольм задумчиво смотрел на две огромные статуи, установленные по обе стороны от дверей, - доброго Короля Виктора и Королевы Катрионы. Лица были чёткими и детальными, но настолько идеализированными, что невозможно было понять, насколько они точны. Все говорили, что они были хорошими людьми и мудрыми правителями, и что следовать их путём было трудно. Малкольм сомневался, что их когда-нибудь заставляли ждать за закрытой дверью. Они бы просто выбили двери, а потом перешагнули через любого, кто встал у них на пути. Кэтрин остановилась, чтобы посмотреть, чему Малкольм уделяет столько внимания.
- Мои прабабушка и прадедушка, - сказала она. - Думаешь, они когда-нибудь поставят статуи тебе и мне? Вряд ли, не так ли? Как ты можешь надеяться проявить себя, если ты вырос в тени таких легенд, как эти двое? Меня от этого тошнит.
- Они были просто людьми, - сказал Малкольм. - Делали всё возможное в трудные времена, без сомнения. Если будет возможность, читай подлинные хроники, а не официальные. И не обращай внимания на легенды.
- В этой жуткой старой дыре история и легенда часто одно и то же, - сказала Кэтрин. - Видишь вон тот длинный диван? Как ты думаешь, из него получился бы приличный таран?
Возможно, к счастью, огромные двойные двери наконец-то открылись - скрытые противовесы сработали бесшумно. Кэтрин бросилась вперёд, прямо ко Двору, а Малькольм поспешил за ней. Войдя в огромный зал Двора Редхарта, они сразу же обнаружили, что он полон Лордов и Леди, придворных и политиков, и все они одеты в свои первостатейные официальные наряды. И все они громко и оживленно разговаривали, когда двери открылись… только для того, чтобы замолчать в тот момент, когда появились припозднившиеся Кэтрин и Малкольм. Единственным звуком теперь было мягкое шлёпанье двух пар сапог по натёртому воском и отполированному полу, когда Принцесса и Чемпион направились прямо к Королю Вильгельму, восседавшему на троне.
Он смотрел прямо на них, и не в хорошем смысле. Малькольм почувствовал, как по его позвоночнику пробежали внезапные мурашки. За все годы, что он служил своему Королю, он никогда не видел, чтобы Уильям смотрел на него таким взглядом.
Придворные и политики отступили влево и вправо, освобождая Кэтрин и Малкольму широкий пустой проход, направляя их прямо к трону — на случай, если они подумывали пойти куда-нибудь ещё. Малкольм пытался прочесть выражения лиц окружающих, но не мог. Что бы ни произошло при Дворе или должно было произойти, это было достаточно важно, чтобы на всех их лицах застыло одно и то же неподвижное выражение. Большинство присутствующих даже не встретились с ним взглядом. Малкольм посмотрел на Короля. Его лицо было холодным, застывшим и решительным, и совершенно непроницаемым.
Король Вильгельм был облачён в свои самые богатые и церемониальные одеяния, но.., почти без стиля. Он был крупным и коренастым мужчиной средних лет, с седеющими волосами, и его корона всегда казалась ему слегка великоватой.
Годы напряжения и бесконечных обязанностей сказались на нём, но он попрежнему был энергичным и властным. Он всегда был сторонником грубой силы: всё делал напролом и доверял Судьбе. Но он мог быть деликатным и даже коварным, когда того требовали обстоятельства. Большинству памятен случай, когда он забил предателя до смерти голыми руками прямо перед Двором, на глазах у всех. Потому что этот человек был его другом… на протяжении стольких лет.