(Кэтрин всегда первой решалась на это, а Малькольм всегда первым начинал карабкаться. Потому что даже тогда он был готов ради неё на всё. Хотя, как бы часто они ни мчались к вершине, он никогда не позволял ей победить. Он знал, что она никогда бы ему этого не простила).
Как только они достигали вершин своих башен из живой изгороди, они гордо усаживались на самом краю, раскачиваясь взад-вперёд на ветру, их маленькие ножки болтались над длинным обрывом, в то время как они смотрели на весь свой мир, раскинувшийся под ними. В саду всегда одновременно работали двадцать или тридцать садовников, поливая и пропалывая, но никто из них не поднимал глаз от своих дел, чтобы посмотреть, как Кэтрин и Малькольм играют в том, что садовники по понятным причинам считали своими садами. В любом другом месте персонал смотрел бы на них холодным — убийственным взглядом за то, что они осмелились зайти на их территорию и не проявили должной признательности за всю тяжёлую работу, которая была проделана. Но для Принцессы Кэтрин и её молодого человека они делали исключение. Потому что персонал знал, что молодые влюблённые заботятся о садах почти так же, как и они сами.
Король не гулял по своим садам столько, сколько все помнят.
Кэтрин и Малькольм остановились, чтобы полюбоваться огромным облаком шокирующе розовых фламинго, на искусственном озере. Почти невыносимо аляповатые, с невероятно длинными, изогнутыми шеями и тонкими ногами, фламинго, предположительно, изначально были нереальными сущностями, волшебными существами, как многие из тех, что бродили по Полуночному Замку в давние времена. Но фламинго становились всё более реальными, поколение за поколением, и прошло уже много времени с тех пор, как они были какого-либо другого цвета, кроме розового. К всеобщему облегчению, в Полуночном Замке осталось не так уж много Нереальных.
Принцесса и Чемпион двигались вперёд, рука об руку, а затем гонялись друг за другом вокруг большого Стоячего Камня, пока у них не перехватило дыхание и не закружилась голова. Несмотря на усталость, ни один из них не прислонился к Камню. Высокий выступ чёрного Камня с зазубринами, бугристый и бесформенный, он был старым, очень старым. Некоторые говорили, что он старше самого Замка. Среди крестьян и фермеров камень называли “God Within”. В Редхарте было много мест, где всё ещё сохранялись древние поверья: что забытый языческий Бог или Дьявол всё ещё находится в заключении или спит внутри Стоячего Камня, ожидая, чтобы вновь появиться в самый тяжкий для Редхарта час.
И ваше хорошее или плохое отношение к этому зависело от того, какие версии старых историй вы слушали.
Стоячий камень, безусловно, был Нереальным, но почти всё остальное такого рода исчезло. Призраки больше не бродили по ночным коридорам Замка, комнаты Замка оставались на своих местах, а горгульи на крыше были всего лишь каменной резьбой. Дикая Магия ушла из Полуночного Замок, да и из большей части Редхарта, и почти все согласились, что, хотя это, возможно, менее романтично, но совершенно точно более безопасно для всех.
Кэтрин взяла широкие запястья Малькольма в свои маленькие ручки и кружила его по кругу до тех пор, пока они оба не захмелели, а затем она потянула его вперёд, пока они не оказались лицом к лицу, глаза блестели, губы растянулись в улыбках, которые, казалось, будут длиться вечно. Кэтрин придвинулась ближе, пока их носы почти не соприкоснулись и они не почувствовали дыхание друг друга на своих губах.
— Я думаю, мы уже достаточно давно помолвлены, — сказала Кэтрин. — Я думаю… нам пора пожениться!
Малькольм рассмеялся. — Я думал, я должен был спросить тебя?
— Ты слишком долго тянул, — сказала Кэтрин.
— А как же твой отец, Король? — спросил Малькольм.
— Он всё о нас знает! — сказала Кэтрин. — И всегда знал. Он знает всё, что происходит. Если бы он думал, что ты не подходишь, он бы давно нас разлучил.
— Я имел в виду, — сказал Малькольм, — что по традиции Король назначает дату Королевской свадьбы.
— Он слишком долго тянет, — сказала Кэтрин. — Думаю, через месяц будет в самый раз. Я скажу ему.
— Сделай это, — сказал Малкольм. — А я посмотрю. С безопасного расстояния и, желательно, прячась за чем-нибудь.
— Ты ведь не боишься Папу, правда? На самом деле он просто старый добряк.
— Для тебя, может быть. Для меня он — мой Король. Малкольм задумчиво посмотрел на неё. — И кроме того, разве я не имею права голоса?
Кэтрин игриво надулась. — Ты ведь хочешь жениться на мне, не так ли?
— Ты знаешь, что хочу, — сказал Малькольм.
— Любишь меня? — спросила Кэтрин.