Все сегодняшние дела Сибел уже мысленно разложила по полочкам, расклассифицировала и систематизировала. Если все пойдет по плану, останется около часа свободного времени до возвращения мужа и старшей дочери.
– А если лошадке очень нужно сказать что-нибудь кошечке, она сможет мяукнуть?
Это вне плана – и всегда неожиданно!
– Нет, не сможет. Лошади не мяукают.
– Но если ей очень-очень нужно?!
– Ну, я не знаю. В мультфильме сможет. Или в сказке. Доедай, пожалуйста, через десять минут придет твой автобус.
– А ты мне дашь чего-нибудь сладенького?
Надо, действительно, что-нибудь испечь. Жаль тратить заветный остающийся час, но что делать? Да, сегодня среда, можно вечером позвать Айше: если к ней, как всегда по средам, приедет Октай, то они могут зайти на чашку кофе. Придется печь. Или, наоборот, в присутствии Октая не стуит демонстрировать, какая она, Сибел, хорошая хозяйка? Айше-то точно ничего не испечет даже ради его прихода. А зря, между прочим. Так он на ней еще сто лет не женится.
– Убери, пожалуйста, тарелку… Хотя нет, я еще машину не освободила. Попробуй сама переодеть блузку. У меня малышка на руках.
– Ладно, я вижу.
Газель отправилась в детскую, недовольным тоном ворча: «Малышка, малышка!».
Она заранее предчувствовала, что сама эту блузку не наденет, ни за что не наденет, там такие противные пуговицы! – нет уж, придется мамочке посадить куда-нибудь сестренку и заняться ею, Газель. Ее маленькое сердечко разрывалось от ревности и обиды: раньше ее саму считали маленькой и беспомощной, а теперь только и слышишь: «Малышка, малышка!». Даже по имени ее никогда не зовут, а только так – ласково!
– Мам! Она не надевается! – капризно и требовательно закричала Газель, для правдоподобия развернув и смяв аккуратно сложенную блузку.
Сибел посадила младшую дочку в детский стул, сунула ей погремушку и, сопровождаемая ее недовольным плачем, пошла к Газель. Сейчас было важно отправить ее в школу без обычного скандала, а малышку все равно надо спать укладывать, пусть пять минут поплачет.
У Сибел всегда был наготове оптимальный план очередности действий. Друзья шутили, что она и жеста лишнего не сделает. А что смешного? Зачем ей лишние жесты и откуда время на них?
Застегивая кофточку Газель и говоря ей привычные слова о том, что она теперь большая, взрослая девочка, школьница, которой стыдно кричать и капризничать, Сибел вернулась к своим прерванным мыслям.
Нет, ничего печь она не будет.
Но с Айше поговорить не мешает. И прежде чем звать их с Октаем на вечер, надо бы выяснить кое-что об их отношениях. Во-первых, можно ненароком сказануть что-нибудь лишнее и испортить Айше ее собственные планы и расчеты.
Говорить ли, например, при ней Октаю о соседней даче, которую можно недорого приобрести? Если они поженятся, им все равно нужна будет дача, и деньги у Октая есть, но… обсуждают ли они планы на будущее? И общие ли у них планы?
Во-вторых, прервала сама себя Сибел, нехорошо, что по дому уже ходят сплетни: якобы он остается у нее ночевать, и кто-то видел, как он открывал дверь Айше своим ключом. Надо хотя бы сказать Айше, чтобы была поосторожнее. О чем она думает? Ведь неглупая женщина… сплетни, кто что ни говори о свободе, все-таки нехорошо.
Почему Октай до сих пор на ней не женился? Конечно, она разведена, а у него это был бы первый брак. Хотя Айше замужем-то была всего месяц, но почему-то для мужчин это так важно…
Айше была соседкой и лучшей подругой Сибел.
Когда они познакомились, обе страшно удивились, что не встретились раньше.
Оказалось, что они учились в одном университете – правда, с разницей в два года, Сибел была постарше. К тому же Айше занималась языками и литературой – какой-то ерундой, по мнению Сибел, училась в другом корпусе, и в одних и тех же компаниях они не бывали, хотя постепенно вспомнили и вычислили несколько общих знакомых.
Сибел жалела Айше: как же у нее всё неудачно сложилось!
Умница, красавица, ей, как и Сибел, сразу после окончания университета предложили место ассистента и аспирантуру, тогда же она и вышла замуж… А через месяц – развод, отказ от перспективного места, переезд в Измир. Конечно, для Айше это родной город, переселиться сюда для нее не трагедия, не то что для Сибел.
И что? Тридцать лет, ни мужа, ни детей; есть, правда, интересная работа – и в местном университете, и в частной школе; масса каких-то увлечений и хобби… нет, надо ее выдавать замуж, пока она всерьез не засела писать этот свой дурацкий роман!
Закрыв дверь за Газель, Сибел вернулась на кухню, взяла на руки орущую малышку, вытащила и разложила по местам несколько пакетов, купленных мужем, – и точно в тот момент, когда дочь вышла из подъезда, уже стояла на балконе и с дежурной улыбкой махала ей рукой.