– Ты видел там когда-нибудь детей?
Джон рассмеялся.
– Не думаю, что они подпустят ребенка ближе чем на двадцать футов к дому.
– А кто живет в доме с другой стороны?
– Старик по фамилии Рейнолдс. Эйприл любила его ровно настолько, чтобы приглашать иногда к обеду. Он преподавал в университете французскую литературу. Рейнолдс в порядке, но немного женоподобен, – Джон как раз поддевал лопаткой яичницу. Застыв на месте, он поглядел на меня. – Если ты понимаешь, что я имею в виду. Но я ничего против него не имею.
– Понимаю, – сказал я. – Но в его доме почти наверняка тоже нет детей.
Из тостера выскочили четыре кусочка хлеба, я положил их на тарелку и начал намазывать маргарином.
– Тим, – сказал Джон.
Я поднял глаза. Он переложил яичницу на тарелку, посмотрел мне в глаза, отвел их, затем снова взглянул в упор.
– Я очень рад, что мы поговорили вчера начистоту, – сказал он. – Я благодарен тебе, я уважаю тебя, и ты это знаешь.
– Как ты думаешь, долго ли еще продержится этот туман.
Джон взглянул в окно.
– Трудно сказать. Возможно, до полудня – уж очень он густой. А ты что – куда-то собрался.
– Я думаю, нам стоит попробовать проникнуть в тот дом именно сегодня.
– Неужели, – Джон как раз нес к столу тарелку. Он махнул рукой в сторону окна. – Давай подождем еще полчаса и посмотрим, как погода. – Он с любопытством взглянул на меня и улыбнулся. – Что заставило тебя изменить свое решение?
Я размазывал по тосту джем.
– Я думал над тем, что ты сказал вчера ночью. В доме действительно должно что-то храниться. Помнишь тот обрывок бумаги, который я нашел в «Зеленой женщине»?
Джон перестал качать головой и стал с интересом слушать мои объяснения, особенно после того, как я упомянул о записной книжке Уолтера Драгонетта.
– Хорошо, – сказал он. – Если этот парень действительно ведет отчет обо всех своих преступлениях, нам будет чем его прижать. Нам останется только выследить его.
– В этом нам может помочь Том Пасмор.
– Не доверяю я этому парню, – сказал Джон. – Это наше дело.
– Мы подумаем об этом после того, как добудем записи.
Все утро мы слушали прогнозы погоды, поглядывая время от времени в окно. В десять туман был таким же густым, как в восемь, и синоптики советовали всем оставаться дома. Уже произошло шесть аварий на крупных шоссе и примерно столько же на городских перекрестках. Начиная с полуночи из аэропорта Миллхейвена не вылетел ни один самолет, а все прилетающие рейсы направлялись в Милуоки и Чикаго.
Время от времени Джон вскакивал с дивана и мерил шагами комнату, не переставая дразнить меня по поводу того, что я заблудился в трех домах.
Я был рад, что Джон в хорошем настроении. Пока он выскакивал на улицу, чтобы посмотреть, сможем ли мы ехать на машине, я копался в гностических текстах.
– Зачем тебе вся эта чушь, – спрашивал, возвращаясь, Джон.
– Надеюсь найти смысл жизни, – отшучивался я. – А что ты имеешь против?
– Гностицизм – дорога, ведущая в тупик. Люди, которые обращаются к нему сейчас, ищут в нем несуществующие значения, действуя по системе аналогий. Основное положение гностицизма состоит в том, что любая чушь, которую ты придумаешь, является правдой, потому что ты ее придумал.
– Думаю, поэтому мне и нравится гностицизм, – улыбнулся я.
Джон покачал головой.
В половине первого мы съели ленч. Самолеты по-прежнему, оставались в аэропорту, а по радио объявляли, что лучше не выходить из дому. Но в окно было видно, что туман все-таки рассеивается.
– Ты не взбесишься опять, если я возьму с собой пистолет? – поинтересовался Джон.
– Если только ты не будешь стрелять в соседей.
6
Я включил фары дальнего света и вывел машину на улицу. Стоп-сигнал в конце квартала вынырнул из тумана как раз вовремя, чтобы я успел нажать на тормоз.
– Все нормально? – поинтересовался Джон.
Эксперимента ради я погасил фары, и улица исчезла, превратившись в серый тоннель. Рэнсом хмыкнул, а я снова включил огни. По крайней мере пешеходы будут оповещены о нашем приближении.
– Давай наймем кого-нибудь, чтобы шел впереди и звонил в колокольчик, – пошутил Джон.
В обычный день мы доехали бы до Седьмой южной улицы минут за двадцать. Сегодня же это заняло у нас два с половиной часа. Нам удалось обойтись без аварии, хотя нам дважды сигналили, а один раз прямо перед колесами «понтиака» вынырнул из тумана мальчишка на велосипеде. Я сумел объехать его и даже не остановился, хотя у меня перехватило дыхание и пересохло во рту.