Дарси выдавила слабую улыбку и кивнула хоббиту. Потом она посмотрела на Торина и поняла, что слова маленького взломщика нашли отклик и в суровом сердце Короля-Под-Горой Торина Дубощита.
— Хорошо, — сказал Гэндальф. — Нам стоит отдохнуть, пока у нас есть на это время.
Гномы разбежались кто куда. Кто-то ушел охотиться, Армитог исчез в лесах с этой же целью. Костер поспешили развести до наступления ночи, чтобы не привлекать внимания. Гэндальф сколько мог помог Дарси, избавив от остатков простуды и сколько мог подлечил раненую ногу.
— Прошу прощения, что не могу сделать большего, — сказал волшебник. — Вполне возможно, мои силы пригодятся, чтобы спасти кому-то жизнь.
— Понимаю, — кивнула Эсироу и усмехнулась. — Главное, чтобы я больше не падала в обморок на каждом шагу.
Балин снова наложил повязку, чтобы перестраховаться, но полноценного отдыха не получилось. Около двух часов ушло на готовку, и есть пришлось быстрее. Армитог к этому времени уже успел взять себя в лапы и выговаривал Дарси все, что он о ней думал.
«Это было безответственно и глупо! — рычал медведь у нее в голове. — Отдать мне такой приказ. Я должен был быть рядом, а не бегать в горах в поисках волшебника».
«Их было слишком много, — возразила девушка, к которой после хорошенького плотного ужина возвращались силы, а значит — и способность спорить и язвить. — Тебя бы задавили количеством, вечно отбиваться было нельзя. А твою шкуру сделал бы трофеем и…»
Тут рассеянно блуждающий взгляд Дарси, какой у нее был всегда, когда она разговаривала с Армитогом, наткнулся на Торина, сидящего чуть поодаль. Король о чем-то разговаривал с Двалином, но потом гном отошел и Торин уставился куда-то в лес.
«Ну, продолжай мысль, — напомнил о себе Армитог. — Мою шкуру сделали бы трофеем и?»
«Я сейчас», — сказала Эсироу, поднимаясь. Бронированный медведь возмущенно зафыркал, но комментировать ничего не стал.
— Спасибо, — говорит Дарси, присаживаясь рядом с Торином. Тот удивленно смотрит на невесту, и девушка поясняет. — Что не бросил. Что спас меня.
— Я бы тебя ни за чтобы не бросил, — сурово говорит Дубощит.
— Хотя это, возможно, и было бы правильно. Избавиться от балласта.
Торин раздраженно выдыхает.
— Ты не балласт, и хватит поднимать эту тему.
— Хорошо-хорошо, — поспешно сказала гномка, поворачиваясь к Торину целиком и вдруг порывисто накрывая его руку своей. — Просто, пока у нас есть время… Что будет дальше? И я имею ввиду не географический план нашего путешествия, а дальше, в смысле когда мы достигнем Эребора, — Дарси хотела сказать «если мы достигнем Эребора», потому что теперь в этом приходилось сомневаться, но все же исправилась. Торин смотрел на нее с прищуром. — Уже ничего не будет как раньше, верно?
— Но что-то будет, — сказал Торин. — Я от своих клятв не отказываюсь.
Эсироу улыбнулась. Подавшись вперед она ткнулась макушкой в сильное плечо, и Торин потрепал ее по волосам. И в этот момент Дубощит, поддавшись какому-то мощному внутреннему порыву, сил сдерживать которого у него не было желание, приблизился ближе к Дарси и, с блаженством заметив ее влюбленный взгляд и чуть приоткрытые от удивления губы, поцеловал ее…Но его поцелуй, к сожалению, лишь скользнул по уголкам ее в миг сжавшихся губ, легкой тенью коснулся щеки и на этом закончился — стоящую до этого блаженную ночную тишину разорвал пронзительный вой варгов, и Дарси раздражённо и зло застонала: почему, когда она собирается поговорить о своих чувствах, что-нибудь, да случается?!
========== Глава 5 ==========
Тело медведя вытянулось в полете, он приземлился на варга и одним сильным укусом сломал ему шею. Бронированный медведь издал яростный, гневный рев, из-за чего другие волки-уроды опасались к нему подойти. Успокоить его Дарси не пыталась — в пылу схватки человеческий разум Армитога уступал звериным инстинктам. Стрелы орков скользили по броне, не причиняя медведю никого вреда. Он прикрывал гномов, пока те спешно лезли на деревья.
— Дарс, руку! — крикнул Фили. Девушка, насколько могла, вскарабкалась по стволу, и ухватилась за руку племянника Торина. Фили подтянул ее, и гномка оказалась на толстой ветке немного выше самого Фили. Король-Под-Горой замер на другом дереве, и их взгляды пересеклись в абсолютной тишине.
Солнце уже давно село за гребень. Тени вокруг сгущались, – правда, равнину за лесом и кроны деревьев, росших ниже по склону, еще освещали закатные лучи. Нити, которые крепко связывали сознание гномьей женщины и ее медведя, то натягивались, то слабели, что означало хаотичное передвижение Армитога — он то удалялся, то возвращался вновь. Рисковать своей жизнью Дарси ему бы не позволила, и сразу дала приказ спасаться в случае чего, и медведь не мог ослушаться ее в той же равной степени, что и бросить.
Спустя, казалось, вечность, на поляну, подвывая, рысцой выбежали волки. Через минуту на поляне собралась вся стая. Волки с воем кружили вокруг деревьев, подпрыгивали и скребли стволы когтями; глаза у зверей горели, языки свешивались…
Но даже варги не умеют лазать по деревьям – в этом они не отличаются от обычных волков. К счастью, ночь выдалась тихая и безветренная. Вообще-то на деревьях и просто так долго не высидишь, а на холодном ветру, да еще когда внизу беснуется волчья стая, поджидающая, пока ты свалишься, – это, знаете ли, занятие и вовсе неприятное.
«Армитог, — мысленно позвала Дарси. В ее голове никогда не было пусто, но в пылу схватки ее медведь становился скорее отдельной частью мозга, и Эсироу различала его по напряжению, страху, ярости или другим чувствам. — Что происходит?»
В ответ откуда-то из глубин леса раздался медвежий рев.
Волшебник набрал побольше сосновых шишек, зажег одну из них ярким красным пламенем и бросил в самую гущу волков. Он угодил какому-то волку прямо в спину, лохматая шкура его тут же вспыхнула, он подскочил, протяжно взвыл и заметался по поляне, оглашая ее ужасным визгом и рычанием. За первой шишкой последовала вторая, потом – еще и еще; одна горела голубым пламенем, другая красным, третья зеленым… Шишки падали на землю посреди круга волков и взрывались, поднимая столбы густого дыма и разноцветных искр.
Одна особенно большая шишка угодила вожаку прямо в нос; вожак подпрыгнул чуть ли не на семь локтей и, обезумев от злобы и ужаса, стал носиться по поляне, кусая всех напропалую. Вскоре уже почти все волки катались по поляне, пытаясь загасить упавшие им на спину искры, а те, что уже вовсю горели, с воем носились вокруг и поджигали своих собратьев. Таких, с позволения сказать, «огнеопасных» волков отгоняли прочь их же сородичи; рыча и завывая, охваченные огнем звери бежали вниз по склону в поисках хоть какой-нибудь речушки.
«Орк», — внезапно все-таки получила ответ Дарси, но в нем она уже не нуждалась. Эсироу все увидела сама.
Ей не доводилось видеть до этого орков так близко. Уродливая морда белого орка верхом на варге, произвела на гномку неизгладимое впечатление, и она пожалела, что не может уподобиться своему медведю — в пылу схватки перестать думать по-человечьи, а сражаться и рычать. Потому что сейчас бездействие убивало ее сильнее всего, а особенно остро она его почувствовала, как Торин выдохнул —неверующе и яростно.
— Азог…
Это был Азог Осквернитель. Бледный орк был больше всех остальных и ужаснее, все его тело было исполосовано шрамами, а левой руки вовсе не было. Дарси помнила истории о нем — когда Трор, дед Торина, вошел во врата Мории, он был схвачен орками и обезглавлен Азогом. Тело и голову выкинули за ворота, после чего спутнику Трора, что ждал снаружи, приказали приблизиться и узнать послание. На лбу Трора Азог вырезал своё имя, а спутнику сказал, что это имя того, кто отныне король в Мории — пусть гномы знают это.