— Ты уверена в нем? — добавил Ферт.
Дарси мечтательно влюбленно улыбнулась. Ее щеки были красными — то ли от смущения, то ли от мороза.
— Честно? —засмеялась она, поигрывая бровями. — Не знаю, просто он такой…
Ферт и Атлан коротко хохотнули. Редкие снежинки падали на мужские бороды и не таяли, покрывая их сединой, и украшали черные волосы девушки.
— Какой «такой»? — наконец спросил Ферт. — Наследник? Хороший воин? Достойный жених?
— Оооо, наша маленькая сестрёнка влюбилась! — засмеялся Атлан, щипая гномка за щеку. Дарси взвизгнула от неприятного касания к замёрзшей коже. Эсироу толкнула брата в плечо, и Атлан поскользнулся, но удержался на ногах.
— Да ладно тебе, брат, — вступился за смущенную Дарси Ферт. — Главное, чтобы она была счастлива, а иначе, — братья остановились и решительно посмотрели на сестру. — Будь он хоть наследником, хоть Королем, хоть самим Махалом. Если он обидит тебя, наши мечи встретятся в бою.
— Ты не выспалась, — заметил Торин. Дарси шла рядом с ним, усиленно потирая глаза и часто зевая. На замечание Дубощита она лишь неопределённо пожала плечами.
— Сны снятся.
— Кошмары?
— Напротив, — покачала головой Дарси. — Очень хорошие сны, воспоминания про братьев. Но они такие яркие и живые, что я забываю о том, что сплю на самом деле.
Но чем дальше, тем было хуже. Кроме постоянных диалогов, которые слышались то тут, то там, прибавилось еще и навязчивое чувство слежки за тобой. Будто из темноты на гномов взирали множеством мелких глаз. Спасали только разговоры с Армитогом — каждый два часа медведь сообщал о том, что он в порядке. Голос зверя в голове немного спасал Дарси, но чем дальше в лес они заходили, тем сложнее становилось поддерживать эту связь.
А потом они потеряли тропу.
— Дарси, — внезапно шепотом позвал тонкий девичий голосок. Эсироу вздрогнула и посмотрела в сторону. У ствола дерева лежала средних размеров игрушка — деревянный конь с искусной резьбой. Дарси смотрела на него как завороженная, и сделала один небольшой шажок к нему. Гномы были заняты поисками тропы, и Эсироу неуверенно сделала шаг в сторону. Деревянный конь внезапно двинулся в сторону, как живой и Дарси, уже не вполне понимая, что она делает, направилась следом.
Дарси не знала, сколько именно она шла вслед за этой деревянной игрушкой, но вдруг она увидела белое пятно. Конь исчез. Дарси прищурилась: посреди темного Лихолесья стояла девочка со светлыми волосами, в белом платье. На щеках у нее были легкие светлые бакенбарды, а глаза — ярко-зеленые
— Дарси! — внезапно широко улыбнувшись, поздоровалась девочка. В ее руках, на которых позвякивали золотые браслеты, был этот самый деревянный конь, который привёл Дарси Эсироу сюда. Девушка подошла ближе, двигаясь медленно.
— Лола… — прошептала Дарс, и младшая погибшая сестра ей светло улыбнулась. Дарси остановилась в пару шагах от нее. Голубые глаза подёрнулись слезами, и Эсироу слабо верила в то, что перед ней стояла Лола. Каким-то участком мозга она понимала, что это все обман, что это — иллюзии, о которых предупреждал Гэндальф. Ей надо было развернуться и уйти, но она не могли пошевелиться. Потому что, даже если это была и иллюзия, то Дарси не могла оторвать взгляд от светлых волос, белого платья, любимой игрушки и доброй детской улыбки.
Это была Лола. Ее младшая сестра.
— Ты скучала по мне? — звонко спросила девочка. Дарси слабо качнула головой, соглашаясь, и мало что соображая. — Я очень по тебе соскучилась! И мама, и папа, и Фелиция, и наши братья.
— Конечно скучала, — со всхлипом произнесла гномья женщина. — Не было и дня, чтобы я не вспоминала о вас.
Лола прищурилась, и в ее ярко-зеленых глазах, которые достали ей, Фелиции и Ростру от матери, мелькнули хитрые искры. Ферт, Атлан, Дарси и Триниан унаследовали голубые глаза отца.
— Ты изменилась, — внезапно заявила Лола, и детский голосок стал необычайно холодным. — Стала такой красивой. Помнишь, сколько мне было лет, когда я погибла?
— Помню, — тихо вымолвила Дарси, опускаясь перед сестрой на колени и смотря ей прямо в глаза. Лола ближе прижала к себе игрушку. — Тебе было всего десять.
Гномы не были бессмертными, хотя срок их жизни был сравнительно долог. Большинство гномов, не погибших в бою или от несчастного случая, доживали примерно до 250 лет, однако встречались и 300-летние долгожители. До 30 лет гном считался слишком юным для войны или работы. Повзрослев примерно к 40 годам, гномы до 240 лет находились в зрелости и расцвете сил (женились они, как правило, годам к 90). Платой за долгий век была стремительная старость: достигнув 240 лет, гномы быстро дряхлели, теряли силы и жили не более 10-15 лет.
— И ты помнишь, как я погибла? — спросила Лола, и Дарси медленно закивала.
— На тебя и Фелицию упал горящий дом в тот день, когда прилетел Смауг.
— Верно, — сказала девочка, опуская руки. Она сжала игрушку в ладони, и с той посыпался пепел. Дарси этого не заметила. — Больно было всего секунду. Яркая вспышка, а потом я быстро сгорела и больше ничего не чувствовала. А ты, Дарси? Тебе было больно, когда мы погибли?
— Разумеется, — тихим шепотом воскликнула гномка. По ее щекам текли слезы. — Ты не представляешь насколько. Я так по вам скучаю, так мечтаю быть рядом с вами. Я так вас любила.
Лола улыбнулась, будто именно это и ожидала услышать. Она отряхнула руки от пепла и протянула их вверх ладонями.
— Ну тогда пойдем, — сказала девочка. Дарси посмотрела на нее непонимающе, и холодная маска покрыла девчачье лицо. Лола повторила: холодно и жестко. — Оставь их. Идем с нами, Дарси.
— Что?
— Это просто, — Лола требовательно ткнула пальцами Дарси в локоть. — Пойдем, сестренка. Я научу тебя. И ты будешь с нами. Как ты всегда и мечтала.
Дарси подняла руку. Ее ладонь мелким тряслась, но девушка медлила. Она держала свою руку на протянутой рукой Лолы, и думала, думала, думала. Она понимала, что лес дурманит, что где-то там ее, возможно, ищет отряд, что Торин о ней волнуется. Но противный внутренний голос шептал: ни это ли ты хотела? Достойно упокоиться, и наконец воссоединиться с родными?
Рука Дарси находилась в пару сантиметрах от ладошки Лолы, когда тишину леса внезапно прорвал крик.
— Дарси!!!
Это был Торин. Дарси знала его в одно мгновение и прижала руку к себе. Она оглянулась.
— Торин, — позвала она шепотом, а потом снова посмотрела на сестру. Детское личико исказилось приступом гнева, а потом Лола исчезла, будто ее и не было.
Дарси одним движением отерла слезы с лица и направилась обратно. Ей было, ради кого жить.
========== Глава 8 ==========
— Он предложил тебе сделку? — спросил Балин, когда Торина впихнули в камеру к Дарси. Девушка подняла голову, посмотрев на Короля-Под-Горой.
— Да! — воскликнул Торин и его голос эхом прокатился по сводам темницы Короля Трандуила. — А я послал его на ишкакхеайдургнуль! Его, и всю его родню.
Дарси устало выдохнула и закатила глаза. В руках она крутила мельницу, которую ей дал Беорн. Она сидела на полу камеры, практически ничего не говоря с того самого момента, как их поймали в ловушку эльфы, да и Торин ни о чем ее не спрашивал: ни где была, и даже темы ее разговора с хоббитом он не коснулся. Эсироу бы радоваться, но она слишком хорошо знала своего жениха — тот будет копить в себе, а потом в один момент взорвётся, и ее сожжет не хуже, чем если бы на месте Торина был Смауг.
Эльфы их отвели в одну из самых глубоких темниц с толстой деревянной дверью. Однако еды и питья им дали; хоть и не больно вкусно, зато много! Что ни говорите, а Лесные эльфы – это вам все-таки не гоблины; эльфы довольно сносно обращаются с пленными, даже если те – их злейшие враги. Только к огромным паукам эльфы обычно беспощадны.
Торин, злой до невозможности, сел на пол, из-за чего Дарси пришлось подтянуть ноги к себе. Такая поза ее не устраивала, и она слегка развернулась, чтобы вытянуться в полный рост и продолжила крутить игрушку, постоянно вспоминая о том, что было бы, прикоснись она к ладони сестры.