— Не волнуйтесь, мистер Бэггинс, — сказала Дарси, держа в руках пустую миску и смотря то на хоббита, то на Армитога, который пошел в сторону. — Он не нападает без причины, да и вами он вряд ли наестся.
— О, я не волнуюсь, — тут же поспешил заверить Бильбо, хотя всем было ясно, что хоббит боится внезапного соседа. — Просто, у нас же в Шире не было таких питомцев.
— А какой он, ваш Шир? — внезапно спросила Дарси, и в ее светлых глазах мелькнула заинтересованность. — Я никогда там не была. Там красиво?
— О, и очень! — воодушевленно начал Бильбо. — Там есть… — и хоббит начал воодушевлённо рассказывать про зеленые поля, веселый народ, про свой дом, а Дарси смотрела на него без насмешки, заинтересованно, и в ее глазах мелькало недоверие: неужели он покинул это все ради опасного путешествия. Все гномы разговаривали о своем, и тихий рассказ Бильбо не слышали. Но может, оно и к лучшему: Бэггинс поминутно вздыхал, вспоминая свою уютную хоббичью нору.
— Видимо, у вас там очень красиво, — сказала Дарси, скатывая кусочек ветчины в рулет и поднося ко рту.
— Это так, — с теплой тоской сказал Бильбо, и тут же оживился. — Можете как-нибудь зайти, когда наше путешествие закончится. Я угощу вас чаем.
— Прекрасно, мистер Бэггинс, — засмеялась девушка. Тут гномы и обратили внимание на нее, и Фили, сидящий к ней ближе всех, внезапно спросил:
— Слушай, а что именно произошло с твоими родными? — спросил Фили, и лицо Дарси мгновенно охладело, и Бильбо увидел, как незаметно она сжала кулаки. Светловолосый гном, между тем, продолжил. — Мы нашли только Атланта. А где Ферт, Фелиция и Лоли, Ростр и Триниан?
— Фили, — осадил племянника Торин, видя, как в глаза девушки застывает лед. При этом тень на ее лицо не набежало, как это бывало у него самого, стоило ему вспомнить о том, скольких он потерял. Торин Дубощит сразу становился мрачнее тучи, у Дарси же холодели только глаза. — Можешь не отвечать.
— Фелиция и Лоли сгорели еще во время нападения Смауга, — сказала Дарси, будто не услышав слова Торина. Гномы прислушались. — Младшие братья погибли после, и Ферт где-то через тридцать лет. Так что, я единственная, кто остался из моей семьи, из дома Эсироу
Повисло неловкое молчание.
— Мои соболезнования, — сказал Бильбо. Дарси перевела взгляд на него — абсолютно сухие синие глаза, казалось, это девушка не умеет плакать.
— Спасибо… — сказала она, а потом передернула плечами. — Наверное.
— И все это время ты была одна? — спросил Торин, и Бильбо услышал в его голосе какое-то возмущение.
— Торин прав, почему ни ты, ни твой брат не сообщили о том, что вы живи? — согласился старый Балин. — Мы искали вас, не зная даже, выжил ли кто-то из вашего рода.
— Мы писали, — ответила Дарси. — Только видимо письма наши не доходили до нас. А потом мы неплохо устроились и не стали срываться с насиженного места, — тут лицо ее просветлело, и она улыбнулась Торину. — Кроме того, я была не одна, а с ним, — и она указала на возвращающегося медведя. Бильбо сначала не понял, куда она указывает, как внезапно разглядел движущегося медведя. Только был он больше не белым, а светло-бурым, из-за чего сливался с окружающей средой. Броня его тускло поблёскивала в свете солнца. Он подошел обратно на свое место, и лег на него.
«Ты поймал кого-нибудь?» — мысленно спросила Дарси, смотря на вытянувшегося у камня зверя.
«За такое короткое время? — недовольно буркнул Армитог. — Нет, позже. Я еще не очень голоден».
Дарси, тем не менее, поднялась и отнесла ему свою тарелку. Ей есть больше не хотелось, а Армитог заслужил небольшое поощрение. Тут гномы стали ворочаться и укладываться спать — ночка-то выдалась весьма беспокойной!
— А вы спать не ляжете? — спросил Бильбо, смотря на Дарси, которая оперлась на Армитога и сосредоточенно нахмурилась. Она словно вела с кем-то важную беседу, и тут Бэггинс отвлек ее, из-за чего девушка вздрогнула.
— Я лучше останусь на стреме, — сказала она. — Я в этом походе всего несколько часов и еще бодрее вас, поэтому отдыхайте.
Гномы с ней спорить не стали. Первые несколько минут она сидела не шевелясь, чувствуя спиной сильное тело Армитога, которое вздымалось от его дыхания. Медведь не спал, но прикрыл глаза. Девушка повернулась на бок, смотря на морду Армитога, и медведь, почувствовав ее взгляд, открыл глаза.
«Можешь спать, если хочешь, — сказал он. — Я посторожу тебя и их».
— Не хочу спать, — шепотом ответила девушка, помотав головой. — Совсем забыла, как скучно на стреме.
«Тогда можешь послушать меня, — с готовностью предложил Армитог, и удобнее устроил морду на лапах. Дарси иронично вздернула бровь. — Они мне не нравятся. Почти все. Кроме полурослика».
Эсироу надменно фыркнула, пихая зверя локтем в бок.
— Тебе никто не нравится, — шепотом парировала девушка. Обычно она предпочитала разговаривать на родном языке Бронированных медведей, либо мысленно с ним на общеразговорном, но вслух она отвечала ему не часто. Когда было скучно или чтобы не заснуть. Иногда, возмущенная каким-то его замечанием, могла возразить вслух или громко засмеяться.
«Ты мне нравишься, — тут же напомнил Армитог. — И хоббит Бильбо ничего. Но гномы…Я не мои предки, я не рос с ними».
— Я тоже гном, — напомнила девушка, но медведь продолжил, будто не услышав ее.
«Гномы всегда шумный и от них редко приятно пахнет. Особенно мне не нравится вон тот», — Армитог кивнул на лежащего в стороне Торина Дубощита. Дарси иронично изогнула бровь, рассматривая массивную фигуру гнома.
— Торин? Чего это вдруг? Ревнуешь?
«Конечно, — легко признался медведь. — Ты же знаешь, как Бронированные медведи любят своих хозяев. А ты меня медвежонком еще спасла… А он так смотрит на тебя…»
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно спросила Дарси. Рядом с ней храпнул Двалин, и девушка прикусила язык, напоминая себе, что это не ночные беседы с Армитогом, где их никто не мог услышать. Но гномы засыпали быстро, особенно после плотного завтрака, и разбудить тихие перешёптывания их не могли. — И как это он на меня смотрит.
«Так, будто ты… — тут медведь запнулся, не зная, как продолжить. — Не знаю. Будто ты сокровище из Эребора, вот как! Причем, с такого самого момента, как увидел твое лицо. Глаз с тебя не сводил».
— Ну, это же хорошо? — игриво спросила гном, стягивая перчатки на руках и откладывая их в карман штанов. Она хотела было добавить что-то, но тут Торин раздражённо выдохнул и приподнялся на локтях.
— Я смотрю, вы долго можете вести задушевные беседы.
Конечно, Торин сразу понял, с кем именно ведет разговоры Эсироу. Он встал и приблизился к ней, ловко лавируя между лежащими союзниками, и сел рядом с Дарси, не касаясь ее медведя. Армитог раздражённо рыкнул на него.
— Я ему не нравлюсь, — констатировал Торин.
— Ему никто не нравится, — усмехнулась девушка, и положила руку на морду Армитога, который ткнулся ей в бок мокрым носом.
— Почему ты не давала о себе ничего знать? —требовательно спросил Торин. Дарси тяжело вздохнула. Она знала, что узбад не отличается галантностью и чуткостью. Нет, Торин Дубощит, сын Траина, внук Трора, был прирожденным лидером, смелым и решительным, справедливым и верным своему слову. Он ставил четкие вопросы, какими бы жёсткими и неуместными они не были, и ожидал получать на них ответы.
«Если хочешь, можешь не отвечать! — мысленно сказал Армитог, а вслух лишь сердито зафыркал. — Вот же грубиян!»
— Сначала я была не в состояние, — призналась девушка, не обращая внимание на комментарии зверя. — Все погибли, и я была в шоковом состояние где-то год или полтора. Ферт тащил на себе и меня, и братьев, и наше благополучие. А они потом умерли, и… — тут Дарси запнулась. — В общем, мне было не до вас. Кроме того, я слышала, как тебе было сложно, зачем было обременять Ваше Величество еще одной душой?
— А может, ты то бремя, которое я хотел? — с вызовом спросил Торин. Дарси недоверчиво посмотрела на него и прищурилась, а потом недоверчиво усмехнулась, и покачала головой. Такой своеобразный ответ явно пришелся Торину не по вкусу, и его следующий вопрос был сказан с большим вызовом. — А серьги ты еще носишь?