- Но раз ты принес цветы, значит, знал, где меня искать.
- Бывают счастливые совпадения. Мне сказали в управлении, что ты уехала в Гвиану.
Она раздевалась. Без всякого стеснения, как будто мы незнакомы.
Я же не решался расстегнуть брюки. Все не так. Неправильно. Брюки надо снимать в конце, после всего, перед уходом - тогда уже ничего. А так неправильно, ей-богу.
- ...в Гвиану, - промямлил я, стараясь для начала овладеть хоть собой.
Она присела на биде, стыдливо повернувшись ко мне спиной.
- Ну да, я так всем сказала, для простоты. Раньше я подрабатывала здесь только по вечерам, а наутро приходилось вскакивать и к девяти опять бежать в управление, так что я страшно выматывалась. Да и работа там нудная, надоела до смерти. Сюда приходила как выжатый лимон, на вечер никаких сил не оставалось. Вся эта бесконечная статистика, машины, клавиши не для человека, а для робота.
То ли дело здесь: пусть не так солидно, зато живее и разнообразнее. Общаешься с людьми, близко сходишься с каждым. Как будто мы все - большая семья, понимаешь? Приносишь радость другим и сама живешь не зря. Прости за грубость, но постель - не такая тоска, как IBM, У нас кого только не встретишь. Бывает, человек приходит совсем пришибленный, а уходит глядишь, полегчало. И вообще, если бы любовь не продавалась за деньги, могло бы обесцениться и то, и другое. А так укрепляется курс национальной валюты. Посуди сам, если за сто пятьдесят франков ты можешь получить классную девушку, то будешь эти франки уважать. Начнешь к ним по-другому относиться. Поймешь, что деньжата - не мусор, а стоящая вещь.
Она взяла полотенце и теперь, стоя передо мной, вытиралась. Тут меня отпустило, я ощутил прилив родового начала и тоже избавился от одежды.
- Какая ты красивая, Иренэ, - сказал я и потрогал ее грудь.
Она тоже пощупала меня и игриво похвалила:
- Ого, да ты молодцом!
Я почувствовал, что расту у нее на глазах.
Прирост величины заставил меня подумать о членах Ассоциации врачей и их обращении в защиту равного священного права каждого члена общества на свободное зачатие - легко твердить о равенстве величинам, с которыми не сравниться рядовым членам.
Не отнимая руки с залога моего неотъемлемого права, мадемуазель Дрейфус, как бы прощупывая почву, спросила:
- Зачем ты живешь с удавом?
- У нас с ним избирательное сродство.
- Как это?
- Очень просто. Родство душ. Душевное слияние и влияние на почве обоюдотщетного упования. "Упование" есть в любом словаре, только словарям доверять нельзя, от них сплошные недоразумения. Честно говоря, я сам не знаю, что это слово означает, но надеюсь: вдруг что-нибудь да значит. Неясность питает Надежду, таит скрытые возможности. Такова диалектика. Вот я и выискиваю в окружающей среде двусмысленные крупицы запредельного диалекта.
Мадемуазель Дрейфус все поглаживала мои скрытые возможности, и они недвусмысленно возрастали.
- Ты прямо поэт, - сказала она без ехидства. И прибавила:
- Ладно, давай я тебя подмою.
Что ж, не капризничать же - я сел на биде как положено. Она нагнулась и плеснула воды на мой залог священного права. Потом стала перед святыней на колени и принялась намыливать мне зад. Я же тем временем мысленно поздравил себя с тем, что, заботами судьбы, похоже, являюсь счастливым обладателем самого чистого в мире зада.
- Я не стану просить вас делать эту штуку, - сказал я, переходя на "вы", чтобы повысить уровень общения.
- Так гигиеничнее - вымыть все, - возразила она.
- А многие просят?
- Да. Нынче это в моде. Все жаждут раскрепощения, женские журналы только об этом и трубят. И психоанализ велит не подавлять желания.
- Ну да, раскрепощение на службе просвещения.
- Ничего страшного, если чисто вымыто.
- Роза - символ недостижимого идеала, К которому всегда стремятся люди.
- С другой стороны, подмывание имеет для нас чисто психологическое значение, поднимает наше достоинство. Получается, что мы делаем почти то же самое, что сестры милосердия. Своего рода моральная поддержка. Хотя я в ней не нуждаюсь, мое достоинство не страдает. Для меня это занятие совершенно органично.
Мы поднялись, она подала мне полотенце, и я вытерся. Их дело подмыть, а вытирается клиент сам - таков ритуал.
Потом она вытянулась в постели со мной рядом и принялась за мои соски.
Внутри все горело. То ли не придумали еще подходящего мыла, то ли реклама отстает от жизни. Такое упущение! С полным основанием и со слезами на глазах заявляю: рекламные агентства, как ведущие, так и входящие в моду, должны развернуть кампанию по внедрению мягкого мыла специально для розочки, надо расклеить повсюду плакаты и прочее, как было сделано в свое время для детского "Беби-Кадум". Реклама определенно еще далеко не исчерпала всех возможностей, и есть области, которыми она неоправданно пренебрегает.
Втихомолку я вытирал слезы.
- Приголубь меня, - шепнул я.
Время - лучший целитель, жгло уже меньше.
Мадемуазель Дрейфус смотрела на меня озадаченно. Сначала я подумал, что ее смутили мои чешуйки, но усилием доброй воли отогнал наваждение.
- Ты плачешь, милый? Что-нибудь не так?
- Ничего. Просто мне хорошо, л - И от этого ты плачешь?
- От всего. Подыграй мне немножко.
И она подыграла с большим знанием дела. Обхватила меня руками и ногами. Приникла к моей груди, как Божья благодать. В гуще жестких волосков остались капельки воды, навевавшие мысли о заре, росе, утренней неге. Удаление Надежды прошло безболезненно, я только все еще похлюпывал носом. Теперь я как все, с намыленным задом. Распрощался с мыслями о всякой мнимости и инородности и влился в русло, доступное, каждому, как священное право на жизнь. Занял место согласно купленному билету в пункт назначения с гарантией социального обслуживания и полной занятости.
Решено: завтра же отдам Голубчика в зоопарк. Я не имею права держать его. Он - другой породы. Ничего общего.
Левой рукой мадемуазель Дрейфус ласково ободряла меня. Результат не замедлил сказаться, к обоюдному удовольствию.
- А ты парень не промах, - произнесла она, не скрывая заученного восхищения.
Помню, одна девица как-то раз пошутила: "Ну что, милок, поиграем в лошадки?" А другая предложила "заморить моего червяка".
Такие шуточки в порядке вещей, нечего обижаться.
Плакать я перестал - все равно под рукой нет материалов для изготовления бомб на дому.
И все же сказал упрямо, напролом и вопреки: