=== Глава 26. Ни пташек, ни крошек, ни скамеечки ===
Странный запах напаивал прелый воздух, что-то негромко поскрипывало, гармонируя в такт с монотонным шелестом бумаги. Густые, словно сотканные из неровного кружева тени плясали на отсыревшей почве. Лес простирался впереди и казался бесконечным; где-то в клубящемся тумане проступали остроконечные вершины башен, увенчанных зловещими куполами. Когда я смотрела на фото, у меня создавалось впечатление, будто в этом месте башни заменяли небо. Сливались в неровный узор, создавали зрительный обман. Казалось, что они — высшая точка; неба нет — вместо него только увесистые купола и вершины высоких деревьев.
Я немного ошиблась: неба в Предъадье действительно не было, зато туман не только расползался по земле, а буквально стискивал пространство, смещая его и сжимая, словно на карте или проекции. Неровно. Раздражающе. Я думала, что ещё немного — и у меня начнутся галлюцинации. Или уже начались: уж очень кривой, корявой, неестественной казалась местность.
Антон же спокойно продвигался вперёд, следуя за подобием карты. Более того, он как-то ориентировался в тумане! Если бы у нас было время, я бы непременно попыталась выяснить, как у него так получается. Но часы не останавливали своего хода даже в Предъадье, стремительно уносясь вперёд, оставляя позади секунды и мгновения. Поэтому я покорно шагала за спутником, полагаясь на его умение разбираться с местностью. С этим у него должно было быть всё в порядке: раньше он никогда не подводил. По крайней мере, в обычном мире.
Прислушиваясь к монотонному чавканью почвы, я сохраняла спокойствие и сама удивлялась, как мне это удавалось: только что не знала, куда себя деть, чтобы справиться с затуманивающей разум паникой, а теперь была почти невозмутима. И абсолютно готова к испытаниям, даже если в них пришлось бы биться с голубями в их демоническом обличии.
Сердце стучало ровно, руки не дрожали, голова не клонилась от тревожного внутреннего звона. Только глаза побаливали от странных форм окружающих предметов и где-то в груди порой вспыхивала чуть заметная искорка негодования.
Преодолев некоторую часть леса — по правде говоря, я плохо понимала, какую — мы вышли к небольшой роще, застеленной всё тем же туманом. Корявые деревья неровным полукругом выстроились около клочка размякшей земли и периодически странно подрагивали, несмотря на то что ни о каком ветре в глуши и речи быть не могло. Если он там и существовал, то только вызванный неестественный путём — например, голубиными крыльями, рассекавшими вязкий воздух. Впрочем, думать об этом решительно не было времени. Наше внимание привлёк странный звук, напоминающий шелест перьев, и посторонние мысли пришлось отбросить. Я кинула мимолётный взгляд в сторону куполов и, приметив смутные силуэты, в напряжении замерла на месте. Голуби — быстро догадалась я, а затем сделала жест Антону, пытаясь намекнуть, чтобы он спрятал листик с координатами куда-нибудь подальше. Пташкам совсем не следовало знать о нашем присутствии в их обители, а тем более — о цели, с которой мы в неё нагрянули. Заветной бумажки им тоже видеть было нежелательно.
Уловив мои намёки, он забросил листы в карман. Я слегка улыбнулась и хотела подобраться к другу немного ближе, но тут же замерла: в этом месте, напоминавшем рощу, почва была особенно вязкой. Она походила на склизкую переваренную кашу, на тягучую массу, в которой в быту утопала посуда. Или беспощадную к путникам болотную топь. Точно! Топь. Именно топь, безжалостную и гнилую.
Антон крепко схватил мою руку, пытаясь вызволить меня из болота, но и сам увяз. Наверное, мы смотрелись забавно и, будь это игрой, заливались бы беззаботным смехом. Однако с развлечениями это не имело ничего общего.
Земля под ногами расходилась и вдавливалась, обращаясь болотом; деревья кренили свои ветви, корявые, дуплистые. Что-то двигалось и подступало со стороны башен. Странное приближалось, неведомое подкрадывалось к нам. Но я не боялась. Я ничего не боялась, словно находилась не в Предъадье, а дома, словно всё, что происходило вокруг, было только сном. Сном. Сном! А может, это — и вправду сон? Может, нет никакого Предъадья, нет демонических голубей, сметающих и порабощающих человечество? Есть только милые курлыкающие птички и хлебные крошки. Есть мир, солнце, жара, есть скамеечка, потонувшая в прохладной древесной тени, на которой я, уставшая от тяжёлого дня, решила немного передохнуть и задремала. И увидела бред, странный, абсурдный.
Почва вновь зачавкала и забурлила, принявшись особо интенсивно утягивать нас в адскую чернь. Антон крепко держал мою руку, пытаясь вызволить меня из топкой жижи, но, кажется, тщетно. Потому что вряд ли из неё имелось спасения. Потому что позади багрянцем пылала кровь, а впереди зиял ад, неведомый, неизученный. Только ад. Ад, охраняемый вооружённым полчищем голубей-демонов, что принялись уже изгонять из своих владений нежелательных гостей.