Мир, захваченный птицами, чётко вырисовывался в моем сознании, но я упорно отгоняла эти опасения. Все не должно быть так, ничего не будет так. Мы справимся, мы спасёмся, мы выберемся. Мы не станем рабами птичек, которых сами же некогда ублажали зёрнышкам! Пусть лучше они будут нашими рабами, пусть падут к нашим ногам и преклонятся. Они никогда не захватят наши земли, потому что вернутся домой, не успев осуществить даже половины своего великого плана.
Выйдя к пустовавшей городской дороге, я резко остановилась.
Когда-то там была оживленная трасса, когда-то там сновали машины, расплёскивая во все стороны клубы пыли. Теперь там стало пусто, тихо, безмолвно. Почти пусто. Потому что на дороге сидел и, кажется, о чем-то размышлял огромный пылающий голубь. Птица не рушила и не захватывала, не нападала и не раскалывала. Чего-то ждала. Обдумывала какой-то план.
Главарь. Только подойдя чуть ближе, я осознала, что это был один из предводителей, один из главных голубиных демонов. Страх скрутил меня, ноги подкосились и словно увязли в грунтовой дороге, как в том медовом полу, холод неприятными щипками пробежал по коже. Оружие затряслось в моих руках, когда я представила, что сейчас произойдёт. Что мне придётся в одиночку сражаться с голубем-демоном, вооруженным, сильным, стремительным.
Будет ли победа? Случится ли спасение? Возникнет ли смысл в оружии? Непонятно. Потому что я была одна, совсем одна против стаи сильнейших демонов! Потому что жители С отступили, сдавшись, спрятавшись, потерявшись. Они не могли сражаться. Они могли только таиться, сидя в укромных убежищах, где не достали бы их страшные демонические создания.
А я могла. У меня находилось оружие, у меня имелась какая-то сила, святая, заветная. Но не было подкрепления. Помощника, что сумел бы сопроводить и поддержать меня в смертоносной схватке.
Главное — не поддаваться панике. Следовало действовать, срочно, непременно действовать.
Голубь смотрел на меня, голубь подбирался ближе. И я подкрадывалась к нему, вытянув вперёд вооружённую руку, готовая в любой момент совершить судьбоносный выстрел.
Демон взмахнул крыльями и, издав дикий клич, взмыл в накаляющийся воздух. Я крепко сдавила спусковой крючок и выстрелила. Попала. Пуля ударила в пылающее тело, вонзившись в горящую гибкую шею, заставив голубя покачнуться, завизжать и задёргаться. Оболочка поранилась, адская душа разорвалась на части.
С заунывным кличем, жутким, потусторонним, голубь рухнул на землю. Я уже слышала такие звуки в Предъадье, но тогда они мне не казались столь звонкими, пронзительным, потому что там они сливались с обстановкой, невольно становились её частью. А в городе всё было иначе. Улицы С крепко опутала тишина, поэтому предсмертный голубиный крик прозвучал особенно громко, страшно и оглушительно. С ноткой нескрываемого отчаяния.
Я отступилась на несколько шагов, наблюдая, словно заворожённая, за стремительной гибелью ужасного демона. Они казались неуязвимыми, они сеяли смерть и панику, но теперь умирали сами. Надежда вновь заплескалась внутри меня заветной искоркой. Силы были, возможности не истощились, оружие крепко тяготило мою ладонь, придавая мне теперь особой уверенности. А это значило, что далеко не всё потеряно, что я ещё имела хоть какой-то малейший шанс помочь этому миру избавиться от неугомонных стражей ада.
Всех их, конечно, не убить, не уничтожить и не сломить, но наш город сейчас был основной точкой, в которой они сосредоточились. Поэтому там находилось особенно много главарей, важных, значимых. Может, они все-таки отступят? Может, не зря мы проходили испытания Предъадья и не зря оставили там Антона на долгие-долгие годы или даже на всю его оставшуюся жизнь? Не зря. Я очень надеялась, что не зря.
Откуда-то донеслись чьи-то громкие голоса, наполненные нескрываемым ликованием. Кто-то оживлённо переговаривался, кто-то что-то обсуждал, увлечённо, целенаправленно — кажется, там стояли люди. Живые люди, притаившиеся в кустах, посторонившиеся от опасности. Они восхваляли меня? Они хотели отблагодарить меня за помощь?
Я изумлённо замерла на месте, решительно не понимая, что делать дальше. Улица всё ещё давилась смрадом, посреди дороги безжизненно распласталось и догорало голубиное тело, окружённое отблесками пламени. А неподалёку кричали люди, обрадованные, ликующие. Победа! Кажется, они наивно решили, что это победа, что это долгожданный счастливый конец. Глупо и самонадеянно. Печально и безысходно.