Ко мне с оживлённым видом подбежал какой-то парень, кажется, чуть-чуть младше меня. Он был искренне изумлён и неотрывно смотрел на умирающее голубиное тело. В голубых глазах, словно в лужах, плескались блики радости, наивной и несвоевременной. Если бы он знал, что происходит на самом деле! Если бы он понимал… А впрочем, было бы не лучше. Знание не принесло бы силы, понимание бы не подарило энергию и способности. Потому что знание — это ключ от двери, за которой спрятано оружие, но не само оружие.
У меня имелось и знание, и вещь, которая могла навредить птицам, но я не могла назвать себя владелицей оружия. Полного его экземпляра. Полной сущности, способной принести победу, дающей истинную надежду на освобождение города.
— Э-э-э… Как вы его так? — парень восторженно прищурился, наблюдая за каждым подёргиванием умирающего голуби.
— Ну, есть способ, — я непринуждённо пожала плечами и отошла в сторону, стараясь не показывать ствол неопытному взгляду. Знание не принесло бы пользы, по крайней мере его знание — уж точно. Оно бы только потянуло время, которое проносилось теперь особенно быстро и мимолётно.
Печально, но, судя по всему, я только подогрела его любопытство. Подобравшись к голубю, парень принялся несмело ощупывать перья, сморщивающиеся и затухающие. Некогда мощное демоническое оружие, символ преисподней, источник непроходимого крутящегося пламени, уничтожающего движущееся и живое. Разумеется, вещь любопытная, но определённо не в такое время, когда каждое неловкое движение могло обернуться крайне плачеными последствиями.
Тем не менее со стороны этот осмотр немного завораживал, подобно цирковым номерам со змеями и тиграми: не каждый осмелится так близко соприкоснуться с опасностью. А медленные, немного робкие движения, перебирающие голубиные крылья, навевали смутное спокойствие. Скрашенное мыслью о том, что мы справимся, что вскоре на месте этой поверженной птицы окажутся и прочие стражи ада. Только бы! Если бы!
Я задумалась, наблюдая за странным исследованием. Человек увидел умирающее чудовище, человек обрадовался и заинтересовался. Но ему следовало быть осторожнее, ведь все в этом мире не просто, все слишком сложно. Голуби — умные создания. Голубей не провести и не обмануть, просто так не отогнать и вернуть в их истинный «дом».
— Может, не надо так близко подбираться к чудовищу? Пусть и поверженному, — осторожно заметила я, представляя, что, может, голубь лишь усыплён или оглушён, а его сторонники где-то совсем-совсем рядом. Потому что битва была не окончена, пернатый марш шёл полным ходом, расплёскивая кровь, или и вовсе только начинался. Птицы со всех сторон возникали на пути у неподготовленных жителей, одним своим видом сообщая, что люди не пройдут, что проиграют, мимолётно, быстротечно. Даже без борьбы. Просто проиграют и сдадутся, отдавшись в плен когтей и клювов.
Но я не успела. Я ничего не успела сделать. Я не отодвинула парня и не отогнала, я не отозвала его, не убедила, что даже в таком виде голуби опасны. Кажется, он просто не послушал, слишком увлёкшись, или вовсе не пожелал слушать. И очень зря.
Потому что спустя несколько секунд в его сторону метнулась огромная тень, кипящая пламенем. Отчаянные крики, донесшиеся откуда-то со стороны, сотрясли воздух. Я принялась стрелять, давя на спусковой крючок, крепко сжимая орудие.
Выстрел прозвучал, громкий, стремительный. Но пуля пролетела мимо. Я промахнулась и попала в дерево, зловеще скрипнувшее от внезапного удара. Глупая ошибка! Невероятная досада, которая закончилась непреодолимой бедой. Причём ошибка не только моя: как бы прискорбно это ни звучало, но чисто из любопытства лезть к умирающего чудовищу, неподалёку от которого ещё кружили разъярённые сторонники, все же было не самым умным решением.
Голубь крепко обхватил беспомощное тело когтями-лезвиями и, даже не взмыв на высоту, буквально разорвал его на части. Окровавленные ошмётки внутренностный разлетелись в разные стороны густо-красной жижей, кровавые струйки с плеском ударились об асфальт. Клочья тела. Клочья живого тела, которое только что двигалось и дышало, которое разговаривало — несомненно, это выглядело ужасно, но для таких тёмных времен было нормой. Стало нормой. Поэтому разводить панику и истерику абсолютно не имело смысла.
Хотя мне откровенно сделалось не по себе: внутренний страх, липкий, накатывающий, вновь вцепился в горло, а руки немного дрогнули, чуть не отпустив оружие. Но я выдержала. Причём без особых трудностей, потому что за последнее время точно стала гораздо серьёзнее и выносливее.