— Интересно, — опять подал голос Вася, — Грозному — за какую по счету войну?
Борис Юрьевич сразу не ответил, но позже сказал:
— Да, в качестве одного доброго совета. Не надо вообще что-либо говорить на этот счет Эдику. Ответ может быть непредсказуем.
— Я так понял, что с ним лучше вовсе не говорить, — откликнулся Вася.
— Нет, ну почему… Эдик хороший парень, по-своему добрый, отзывчивый, верный. И мастер на все руки. Мастер стрельбы тоже. Что в наших условиях немаловажно.
Колеса шуршали по асфальту, из приемника доносилась песня Газманова, потом пошла песня Скляра из группы «Ва-банк», пелось о том, что надо взять Манхэттен, ну а потом Берлин.
— Люблю этих ребят, — проговорил Борис Юрьевич, постукивая в такт пальцами по баранке.
— А я нет, — ответил Вася.
Борис Юрьевич навел на него темные стекла очков, в которых вспыхивали солнечные искорки.
— Дело вкуса.
Вася хотел разразиться целой речью по поводу этой группы и этой песни, но сдержался, подумав, что лучше промолчать, не влезать в идеологические споры, а то как бы это не навредило всему предприятию.
В город они въезжали под коротким веселым апрельским дождем. «Дворники» смахивали капли. Дождь стучал по капоту, крыше. Борис Юрьевич сказал, что разумнее всего будет высадить Васю на рынке, где много павильонов и с лодками и с продуктами, одеждой. А тем временем он раскидает мясо, завернет еще в одну контору и через час подъедет за Васей. Так и поступили.
Вася пошел к павильонам в своем зимнем драповом полупальто с цигейковым воротником, в большой вязаной шапке, с рюкзаком на плече, обругивая себя, что не надел брезентовую куртку. Но она была ужасно изгваздана.
— Хы, а теперь потей, дерьмо, зараза… — бормотал он и хотя бы шапку стащил с потной головы и сунул в карман. Но большая шапка торчала из кармана, почти вываливаясь. Пришлось переложить ее в рюкзак. На Васю насмешливо глядели какие-то черноволосые смуглые мужики, покуривающие у павильона с мягкой мебелью.
— Э, что ищешь? Валенки? — спросил один из них.
И остальные заулыбались. Вася посмотрел на него и ответил, что ему нужна лодка.
— А, ледокол? — спросил этот смуглый мужчина с тонкими усиками, попыхивая сигаретой, сверкая золотым перстнем в луче снова выглянувшего апрельского чудесного солнца. — На рыбалку в Ледовитый океан собрался?
Остальные смеялись.
Вася нахмурил белесые брови, глядя на них исподлобья.
— Правильно. Готовь телегу зимой, а ледокол летом. Так у вас, русских, говорится?
— А ледоруб в любое время года, — сказал Вася, внезапно вспомнив одно историческое убийство, которое вовсе не одобрял, как всякое убийство, а тем более политическое, но жизнь такова, что приходится попадать ей в тон.
И он попал. Все усачи и безусые оценили черный юмор и рассмеялись, зацокали языками.
— Ну тогда тебе туда, — сказал другой, пожилой смуглец с пышными и как будто пересыпанными солью и перцем усами, указывая направление.
Вскоре Вася дошагал до охотничьего павильона, пытливо взглядывая сквозь стекло и стараясь определить, не очередной ли усач там торгует. Ему хотелось обойтись без юмора при покупке лодки, черного ли или какого другого.
Продавцом там работал сонный вялый молодой мужик с туманными серыми глазами. Вася приободрился и сказал, что ему нужна лодка. Хорошей грузоподъемности, с веслами, недорогая.
— Да?.. — еле слышно спросил продавец. — И что?..
— Вот, хочу купить, — сказал Вася.
— За сколько?
— Ну… А за сколько есть?
Продавец меланхолично вздохнул и ответил, что есть и за четыре тыщи и за двадцать четыре. Это смотря для каких целей, ну, где будет рыбалка, на каком водоеме, в речке, на озере, а может, и на море? И для скольких человек, можно для одного, а можно для четырех и больше.
— А для двоих? — спросил Вася.
Продавец кивнул.
— Элементарно.
Он указал на лодку в мешке.
— Сколько? — сразу спросил Вася.
Продавец слегка поморщился.
— Ну, сколько… Семь тысяч.
У Васи брови взлетели.
— Ого, нет, — сказал он испуганно. — А подешевле?
— Ну-у… Вот подешевле.
И Вася купил лодку Jilong Fishman за пять тысяч рублей. Он затолкал мешок в рюкзак и вышел, испытывая необыкновенные чувства нереальности происходящего. Лодка! Наконец-то он стал владельцем лодки. Сколько лет мечтал. Да все как-то руки не доходили. Подростком зачитывался книжкой одного поляка «В одиночку через океан». Его захватили истории этих упорных ребят, работавших кто лесорубом, кто врачом, и вдруг слышавших зов — зов океана, все бросавших, работу, семьи, закупавших продукты. На лодку, яхту, байдарку, плот — и вперед, в неизвестность, за солнцем. Может даже, именно эта книжка заразила его анархизмом, да. Одиночка в океане и есть анархист.