— Что еще? — не выдержал Вася.
Мгновенная улыбка блеснула зубами, белками глаз. Зубастая была улыбка. Желтозубая. И тут же исчезла.
— Нет, ничего, — ответил Мюсляй.
Голос его был крепок и груб.
— Я же сказал, — проговорил Вася.
— Ну, конечно, конечно, — заискивающе ответил Мюсляй. — Я понял. Она могла уйти и с кем-то другим.
— Тогда… что вам надо? — спросил Вася.
— Ничего. Просто хотел узнать, если можно, где собираетесь рыбачить?
— Рыбачить?.. Речек да озер много, — ответил Вася.
— А откуда вы родом?
— Ну… какая разница, кто откуда.
Мюсляй кивнул.
— Все так, все правильно. Был бы, как говорится, человек хороший. А вы как раз из таких.
— Хых-хы, — просмеялся Вася. — Это еще неизвестно. Кто есть кто.
— Ху из ху, — подхватил Мюсляй, ощериваясь в улыбке. — Нет, оно сразу видно бывает. У кого есть дом, у кого его нету. Кто сам по себе, а кто подневолен.
— Да? — спросил Вася, с беспокойством глядя на него.
Тот кивнул.
— Да. — Он снова кивнул и повторил: — Да. У вас вот дома-то скорее всего и нету.
— Хых-хы!.. Это почему же?
Мюсляй пожал плечами, развел большими руками с грязными выпуклыми ногтями.
— Не знаю. Хотя интересно было б и узнать.
— У меня дом есть, — сказал Вася. — В деревне.
— В какой?
— Ну… в Ивантеевке, — брякнул Вася, предполагая, что звучит это вполне по-деревенски.
Мюсляй ухмыльнулся.
— Это же в Подмосковье? И не деревня, а город. Я знаю.
— Ну… поселение, — пробормотал Вася и начал краснеть.
— Так это вы оттуда к нам за лодочкой-то приехали? — делано изумился Мюсляй.
— Да, здесь у вас дешевле, — тут же нашелся Вася.
— Думаю, что разницу, если такая имеется, расходы на бензин пожрут, — ответил Мюсляй.
— Дерьмо, зараза, — пробормотал Вася, еще гуще заливаясь краской, что вообще обычно у рыжих тонкокожих людей.
— Ась?
— Да жарко, — объяснил Вася, знавший за собой эту особенность.
— Ну, если так одеться, — заметил Мюсляй. — Или в Ивантеевке еще зима?
Вася уже изнемогал от этого разговора. Вот пытка-то! — восклицал он в душе. И краснеешь как рак. На этом еще следак играл. Рыжим никакой детектор лжи не нужен.
— Да нет… просто… на всякий случай, — бормотал Вася, запинаясь и чувствуя себя нашкодившим школяром, пойманным директором или грозным завучем.
Он утер потное лицо.
— Да, вдруг придется заночевать на обочине, под кустом, — подхватил Мюсляй. — Тут путешествия такие, это уж точно. Ко всему надо быть готовым. Наша зона повышенного риска. Родина.
Вася глянул на него исподлобья.
— Так ведь? — спросил Мюсляй. — Как Мексика?
— Не знаю, я там не бывал.
— Мне она тоже только снилась, — сказал Мюсляй, улыбаясь. — Вдруг попал в горы ихние, книжку нашел, открываю, а там написано, что в двадцать втором веке процветать будут… эти… инки и янки.
— Инки и янки? — невольно заинтересовался Вася.
— Ага, — откликнулся добродушно Мюсляй.
— Похоже на анаграмму.
— Ась? Чего? — переспросил Мюсляй, но в его глазах промелькнуло что-то такое, заставившее Васю усомниться в его непонятливости.
— Анаграмма вам приснилась, — повторил Вася.
— Да, упустил, — сказал Мюсляй, — не только в двадцать втором веке, там было написано, но и в двадцать четвертом. То есть, выходит, америкосы и тогда будут рулить?
— Инки жили в Южной Америке, — заметил Вася.
— Ну, все равно американцы же. Соседи. У них и территории похожи, если вспомнить школьный атлас.
— Точно! — воскликнул Вася. — Анаграмма и здесь: Южная и Северная Америки. Материки очень похожи.
— Во, — сказал Мюсляй, посмеиваясь. — Значит, правду прочитал. А мы, извиняюсь, снова будем в…
Но договорить он не успел, его прервало появление джипа.
Вася с облегчением подхватил свои мешки. Мюсляй зорко глядел и опасливо сторонился, готовый пуститься наутек. Борис Юрьевич вышел, открыл кузов, спрашивая, все ли купил Вася, тот отвечал утвердительно. Мюсляй, отступив, глядел на номера. Потом обратился к Борису Юрьевичу, приниженно сгибая шею:
— Теперь на рыбалку?
Борис Юрьевич посмотрел на него, перевел взгляд на Васю. Тот уставился под ноги.
— Ну да, — ответил фермер.
— А речка там, в Ивантеевке, у вас рыбная? — поинтересовался Мюсляй.