«Узнали мы, что Красная шапочка ушла одна в лес. Вот и прикатили за ней. Боимся, чтобы чёрный волк её не повредил» — вмешалась в их бессловесный диалог серая волчица.
«С Баженой всё в порядке. Можете спокойно заниматься своими делами» — поспешил успокоить обоих Ян.
«Да поняли это уже. Потому и не вмешались. Ты иди, прогуляйся немного — дай девушке хоть немного перерыва. А ещё покормить не забудь» — ответные мысли Ивана.
«И только вздумай её обидеть! Архангельский, хоть ты и альфа, но если ты вздумаешь экспериментировать, то я оторву тебе то самое. И мне будет совсем не важно, в каком ты будешь обличье!» — рыкнула Милена.
Волк Яна не выдержал и зарычал на такое неприкрытое нахальство со стороны волчицы. Она ответила ему таким же грозным рычанием. Даже на лапы поднялась и зашагала в его сторону. Чёрный волк тут же двинулся ей на встречу. Правила требовали наказать зазнавшуюся волчицу. И плевать, что он на чужой территории. Он — альфа и не один волк не имеет права повысить на него своего рыка! Тем более самка.
Но неожиданно между ними вклинился волк Ивана.
«Угомонитесь оба! Не хватало мне ещё разнимать вас здесь сейчас. Милена, возвращайся к машине и жди меня там. Я скоро буду».
Волчица, недовольно сверкнув на них обоих своими глазищами, послушно засеменила в сторону трассы.
Два волка — чёрный и серый, остались на поляне одни. Долго молчали.
Наконец Ян не выдержал:
«Научи свою невесту правилам вежливости. Иначе её не раз будут трепать за её шёлковую шёрсточку. И на тебя не посмотрят».
«Обязательно, Ян. Мы как раз сейчас над этим работаем. Но и ты будь по отношению к ней чуть снисходительней. Моя самка носит под сердцем сразу двух моих волчат. И оба мальчики. Будущие альфы стаи».
«Ты счастливчик. Я рад за вас. Только сейчас оставьте нас здесь одних. Сам понимаешь».
«Только не наделай глупостей. Бажена — не волчица. Она не выдержит».
После этого серый волк, оглядев ещё раз окрестности, двинулся за своей невестой следом.
Ян остался сидеть там же.
Мысли проносились в его голове нескончаемым роем. Их было так много, что захотелось просто их отключить как шнур питания из розетки выдернуть. Но так не бывает.
Приходилось терпеть. А чтобы стало легче он рванул в самую гущу деревьев. Чем больше волк набирал скорость, тем яснее работала голова Яна-человека. В итоге, обогнув лесные владения друга уже по пятому кругу, Ян был вынужден сам себе признаться, что завидует Ивану. Ян тоже хотел детей. И каким бы это не казалось невероятным, но их матерью он видел только хрупкую синеглазку, которая в это самое время сладко посапывала на их ложе.
Волк с его желаниями тут же согласился и радостно завыл. В ответ — природа напряглась. Что-то во владениях было не так. Ян мигом развернулся назад и направился к избушке.
Глава 6 Неистово
Он был уже совсем рядом — вот оно, деревянное крыльцо. Оставалось только обернуться в человеческий облик, чтобы не напугать девушку. Но Ян не успел.
Рядом — под невысокой стройной берёзкой, что росла с другой стороны избы, сидела его синеглазка. Девушка была одета, но босиком. Она сидела на небольшом пеньке спиленного много лет назад дерева и, обняв руками свои колени, тихо всхлипывала.
Ян застыл. Вот чего-чего, а того, что Бажена в это время не спит, отходя от его неуёмной страсти, а сидит здесь, он совсем не ожидал. А уж увидеть её слёзы и того вовсе.
Мужчина растерялся. Нет — людские слёзы его никогда не волновали. Даже слёзы и мольбы женщин — не важно, человеческих или волчиц, когда он их оставлял. Никогда. Он всегда оставался к ним глух и спокоен. Он всегда воспринимал их как нечто само собой разумеющееся.
Но в этот раз всё было иначе. И чем больше он наблюдал за девушкой, тем сильнее хотелось прижать её к себе и успокоить. А ещё стереть остатки слёз поцелуем. Ян отошёл чуть в сторону, чтобы не привлекать её внимание и обернулся. Натянул шорты и рубашку и только собрался выйти к Бажене, но не успел.
Девушка говорила. Толи сама с собой, толи ещё с кем-то.
— Простите меня. Я не сдержала данное вам слово. Мне очень жаль.
Молчание. Полная тишина. Казалось, даже природа замерла, прислушиваясь к тоненькому голоску, полному горечи и сожаления.
Новый всхлип и исповедь продолжилась:
— Я помню, мама, твои запреты. Но я не могу с собой ничего поделать! Она сильнее меня! Особенно когда она такая большая и яркая. Как солнце.
Ян ничего не мог понять. О ком сейчас говорила Бажена? Кто был сильнее её? Ясно было только то, что сейчас девушка общалась со своими умершими родителями.
— Я и твой наказ не выполнила, отец. Я не сумела уберечь себя для великой и светлой любви. Вместо этого я отдалась мужчине, которого почти не знаю. Я отдала свою невинность человеку, который, получив от меня, что ему нужно, тут же меня оставил. Так мне и надо. Теперь я ничем не лучше тех падших женщин, что готовы на блуд ради удовлетворения своей похоти. Я — блудница.
Девушка выдохнула последние слова еле слышно. Но Ян услышал. Все до единого её слова он услышал. Даже горьковатый вкус сожаления ощутил на губах от её слов.
Нет! Он не даст впадать своей синеглазке в уныние! Как бы её не воспитали родители, какой бы правильностью или же наоборот — ерундой не забили эту прелестную головку, он заставит её обо всём этом забыть.
Ян решительно сделал шаг из своего укрытия и вышел к ней.
— И что моя синеглазка здесь делает? Посреди ночи? Совсем одна? — обратился он к ней. А видя, как она испуганно и вместе с тем удивлённо-растерянно уставилась на него, продолжил, — не боится, что снова появится страшный чёрный волк и утащит её в свою берлогу?
— А зачем ему меня утаскивать в берлогу? — хмыкнула Бажена. Всё так же не меняя положения.
Ян подошёл совсем близко и остановился в шаге от неё.
— Затем, чтобы насладиться её прекрасным телом, — пояснил он, сам при этом сглатывая тяжёлый ком в горле. Так хорошо сейчас от девушки пахло, что мужчине пришлось даже зажмуриться на мгновение.
— Поужинать мной он может и здесь, — равнодушно ответила Бажена, пожав хрупкими плечиками, — разве что это не волк, а волчица и у неё есть дети. Тогда я стану добычей для всей их семьи.
— Нет, у него нет волчат. И делить добычу он ни с кем не собирается, Бажена, — Ян выдохнул эти слова и наклонился к девушке, — идём в избушку, малышка. Ты совсем застыла, наверное.
Ян поднял несопротивляющуюся девушку на руки.
— Идём, — покорно согласилась она, — только мне совсем не холодно, Ян. Меня наоборот — знобит и бросает в жар.
Девушка и правда горела. У неё был самый настоящий жар.
— Но что с тобой? Когда я уходил, ты сладко спала?! — Ян так растерялся, что даже на месте застыл.
— Откуда же я знаю? — совсем вяло отвечала его синеглазка, сама при этом прижимаясь к нему всем телом, — я проснулась от того, что страшно зудели места, где ты меня укусил. Я стала их чесать. Только чем больше я это делала, тем сильнее они беспокоили. А потом меня стало бросать в жар. Я думала, что на улице мне станет легче, но стало только хуже. Мне совсем плохо, Ян.
— Но что же это с тобой, малышка? — не мог понять мужчина, заглядывая в глаза своей синеглазке.
Только в этих прекрасных синих омутах сейчас стояла боль.
— Наверное, это меня Небеса наказали за мой грех, — выдохнула она и замолчала.
Бажена смолкла и задрожала в его объятьях. Только на этот раз её бил самый настоящий лихорадочный озноб. Ян занёс её и уложил на их ложе. Сам устроился рядом.
Девушка стонала и извивалась всем телом. Ничего не мог понять Ян. Никогда с его женщинами ничего подобного ещё не было. И эти ранки…места его укусов. Бывало такое, что он в пылу страсти мог поставить метку понравившейся ему человеческой самке. Но после его же слюны ранка сразу затягивалась и о ней напоминал очень слабый след, который был заметен только поставившему его. Так же было и с Баженой. Ещё несколько часов назад. Обе ранки затянулись, после того, как он их старательно обработал.
Но сейчас они не только проступили с новой силой, но ещё и кровоточили. И их запах сейчас сводил его волка с ума. Они манили к себе, заставляли прикоснуться к ним, попробовать на вкус.
Это было безумно и очень странно. И это было почти выше его сил. Но вот именно это почти давало силы держать себя в руках. Ян боялся сделать ещё хуже. Поэтому он просто лежал и смотрел, как мучается Бажена. И когда он уже собрался позвонить Ивану и Милене, Бажена его остановила.
— Ян, обними меня! Мне холодно!
— Но у тебя же жар? — протестовал разум. В то время как тело неистово тянулось к девушке. Ян держался из последних сил.
— Тебе совсем меня не жалко, да? — скривилась Бажена. На миг её прекрасное личико озарилось разумом, — ну да, ты же уже получил от меня, что хотел. Теперь я тебе уже не интересна, да Архангельский?
— Глупая синеглазка! — прорычал Ян, — как же ты потом об этом пожалеешь!
— Я уже ни о чём не жалею! — захныкала она, сама подползая ближе к нему и забираясь в его могучие объятья, — хочу только одного — тебя!
И Ян сдался. Мгновение — и столь желанное тело девушки он уже подмял под себя. В голове успела пронестись последняя, запоздалая мысль, что если после этой ночи его синеглазка останется живой, он её никогда больше не оставит.
Но мысли на этом закончились, уступив место полностью неконтролируемой страсти. Страсти, которая захватила их обоих.
Тело превратилось в один сплошной оголённый нерв. К какому бы участку на теле он не прикасался, Бажена испытывала ни с чем несравнимое удовольствие. Его ласки были то нежны, как сладкая вата, и девушка сама от них таяла. Но через мгновение Ян становился нетерпеливым и грубым. В такие моменты он требовательно её подчинял. И брал, брал, брал такое нежное, мягкое и податливое тело. Она давно уже потеряла счёт периодам наивысшего удовольствия. Мало того — всё теперь слилось в одно сплошное наслаждение.
И, казалось, этому не будет предела. Девушка настолько отдалась взявшему над её телом власть мужчине, что даже не обращала уже внимание на укусы, которыми он то и дело награждал её измученное, но такое любимое тело.