- Фельдъегерь! - офицер подхватил смутьяна под руку и вытащил прочь. - Вы что творите? Где ваш груз?
- В комнате оставил, - тяжело пыхтя и потирая разбитые костяшки, сообщил Лопатев. - Да ничего с ним не сделается.
- Инструкция предписывает, чтобы он неустанно находился при вас. Немедленно возвращайтесь к себе!
Не успел Дорн избавиться от одной помехи и пригубить холодного кваса, как рядом нарисовался репортер Монкевиц, кося хитрым глазом и держа перо с блокнотом наготове.
- Офицер, а что будет, если завтра облака закроют солнце? Как же почтенная публика затмение углядит?
- А мне нет дела до почтенной публики, - огрызнулся Дорн. - И вам советую нос поменьше совать.
- А мне любезнейшая Анна Ильинична по секрету шепнула, что шар-то выше облаков поднимется, чтобы точно все разглядеть... - репортер замер в ожидании, а Дорн мысленно выругался.
- А откуда у госпожи Папп такие секреты водятся? - небрежно поинтересовался офицер.
- Так вестимо откуда. Она ж с супругой профессора дружбу свела. Неужто он сам полетит?
- Вот у любезной Анны Ильиничны и спрашивайте, - раздосадованный офицер допил квас и поспешил покинуть ставший душным кабак.
Ночью пошел мелкий дождь, чуть остудив изнывающую от летнего зноя землю. Офицеру не спалось, и он вышел покурить. Здание постоялого двора напротив светилось окнами, но только в комнате Анны ставни были плотно закрыты, несмотря на долгожданную прохладу. Дорну было неспокойно, и он решил прогуляться к пустырю. Весь вчерашний день шар наполнялся газом неудачно, мешал сильный ветер, прибивавший переплетенное веревочной сетью полотнище аэростата к земле. А теперь из-за дождя шар еще и намок, что утяжеляло его подъемный вес.
Вернувшись, офицер узнал от денщика, что его искал проныра Монкевиц с очень важным сообщением. Мысленно порадовавшись, что репортер его не застал, Дорн лег спать.
Пробуждение оказалось ужасным. В непроглядную серость утра офицера разбудил денщик и брякнул, что в чане кислоты выловили труп. Дорн вылетел из комнаты, как ошпаренный, на ходу застегивая мундир. На пустыре уже метался несчастный поручик.
- Да что ж такое делается, господин офицер? Ведь затмение ожидается к семи! Что же делать! - Кованько в отчаянии рвал на себе волосы.
- Где тело? - деловито осведомился Дорн.
Ему указали на прожженный кислотой брезент, прикрывающий труп. Из-под него торчали нетронутые кислотой ноги в форменных сапогах фельдъегерской службы. У офицера упало сердце.
- Ты и ты, - указал он на двух солдат. - Мигом в комнату на постоялом дворе, которую снимал фельдъегерь Лопатев. До моего распоряжения никого не впускать. И не выпускать.
Дорн присел рядом с телом и откинул край. Лица не было. Кислота разъела мягкие ткани до кости. Кто-то из солдат поднес офицеру прорезиненные рукавицы. На черепе сзади и чуть сбоку виднелась здоровая вмятина, очевидно, от удара. Остатки формы безобразно расползлись и сплавились с остовом. Дорн аккуратно приподнял правую руку убитого, кисть которой чудом сохранилась. На кулаке, разъеденном каплями кислоты, были отчетливо видны сбитые костяшки. Последние сомнения исчезли - это был Лопатев.
- Тело унести в покойницкую, - приказал офицер. - Здесь все оградить и обыскать.
Сильно усложнял прошедший ночью дождь, размывший землю на пустыре. А кроме прочего, к шару уже подтягивалась разношерстная публика, прибывающая с вокзала и соседних слобод и деревень.
- Так что же делать с аэростатом? - нервничал Кованько.
- Запускать, - отрезал Дорн, - как и планировали. Только проверить все. А потом еще раз. И еще раз. Запуск должен состояться при любых условиях.
Внимание офицера привлек мягкий блеск на земле возле платформы с чанами. Он наклонился и выковырял из утоптанной грязи... жемчужину. Покрутив ее в пальцах, Дорн достал платок и завернул в него улику. Один из солдат притащил тяжелый камень, которым удерживали брезентовую загородку. Дождю не удалось смыть с него следы крови и остатки серого вещества. Офицер осторожно поднял камень и попытался им замахнуться. Даже для него, физически сильного мужчины, сделать это одной рукой было непросто. Поднявшись на платформу, сооруженную из старых шпал, Дорн заглянул в злополучный чан, надежно укрытый от посторонних взглядов брезентовым заграждением. Высота чана была примерно по пояс взрослому человеку. Перекинуть мертвое или бесчувственное тело через край могла бы и женщина, если бы очень постаралась.