На постоялом дворе царило нездоровое оживление. Ретивые солдаты навели столько шороху, что все постояльцы уже знали о выловленном в чану трупе и вылезли полюбопытствовать, кого же убили, и почему их не пускают наблюдать затмение. В комнате убитого офицер первым делом поспешил к сумке с корреспонденцией. Казалось, все на месте, письма и депеши не вскрыты, печати ведомства целые, но... Дорн поднял сумку, поставил на кровать и задумался, припоминая вчерашний вечер. Лопатев свободно нес сумку на плече, и на вид она казалась легче, чем сегодня.
У госпожи Папп были покрасневшие глаза, а сама она казалась невыспавшейся.
- Господин офицер, почему никого не выпускают? - девица нервно расхаживала по комнате, заламывая руки. - Я же не успею! Лучшие места займут! А мне обзор нужен!
Дорн огляделся вокруг, подмечая и некоторый беспорядок, и те самые шляпные коробки, одна из которых стояла открытой, и немного едкий запах в комнате. А вот чего он не видел, так это жемчужного сотуара, хотя взбалмошная девица уже была при полном параде, даже новую шляпку успела нацепить.
- Простите, Анна Ильинична, но обстоятельства вынуждают меня задать несколько вопросов личного характера. Что вы делали вчера вечером и ночью?
Девица задохнулась от возмущения.
- Да вы!.. Да я!.. Как вы смеете оскорблять меня подозрением бог весть в чем!
- Ответьте, пожалуйста, если хотите успеть на затмение.
- Ночью я спала! - отрезала девица, поджав губы и скрестив руки на груди.
- Я выходил покурить, и у вас горел свет.
- Легла поздно, проявляла снимки, - Анна кивнула на стол, на котором в беспорядке были рассыпаны готовые снимки, пара отпечатков, серебряные стружки для амальгамы и прочая фотографическая дребедень. Дорн просмотрел пару снимков, где были запечатлены красоты Клина и местные достопримечательности.
- А где ваш сотуар?
Девица недоуменно нахмурилась, привычно проведя рукой по груди.
- Я... должно быть, потеряла, не помню... А какое это имеет значение?
Офицер вытащил жемчужину из кармана и показал Анне.
- От него? Найдено на месте преступления. Вы были знакомы с Лопатевым?
- С кем? Так это его убили? - потрясенно спросила девица, враз побледнев. - Я ничего не знаю, правда! Я порвала нитку, когда пыталась вчера найти место получше для съемки. Зацепила, когда устанавливала треногу...
Следующим на очереди был ассистент Ивкин. За ночь его лицо опухло, сверкая лиловым синяком под глазом и разбитой губой. Когда юноша узнал, что убит его обидчик, то сразу заявил офицеру:
- Это не я!
- А кто?
- Не знаю. Мы просто подрались. И все.
- А из-за чего вышел спор?
- Неважно, - отмахнулся он.
- Позвольте мне решать, что важно, а что нет. Так из-за чего вы повздорили с фельдъегерем? Вы были знакомы с ним раньше?
- Да впервые видел! И лучше бы не видел вовсе! Но как любой благородный человек был вынужден вмешаться, когда в моем присутствии порочат честь дамы!
- Дамы? Уж не Анны Ильиничны ли?
- Больше вы от меня и слова не добьетесь! Можете арестовывать! - Ивкин в пафосном жесте вытянул вперед руки, должно быть, воображая, что его прямо сейчас закуют в кандалы и поведут прочь, под печальными взорами дам.
- Где вы были вчера вечером и ночью?
Странно, но такой обычный вопрос поставил юношу в тупик.
- Я... спал. Да, спал, - однако глаза юноши виновато забегали.
- Ваша комната напротив комнаты госпожи Папп, не так ли? - наугад выстрелил офицер, подходя к столу и разглядывая скомканные обрывки бумаг. Расправив одну, он успел прочитать пару корявых строчек о луне и сердечном томлении.
- Не трожьте! Это личное! - всполошился Ивкин, вырвал у него листок и покраснел так, что румянец залил даже лоб.
- Вы, любезный, небось опять докучали барышне своими поэтическими потугами и признаниями в любви? Да бросьте! - отмахнулся офицер от возмущенного юноши. - Но меня больше интересует, не выходила ли госпожа Папп из номера ночью?
- Как вы могли такое вообразить! Я официально свидетельствую, что Анна Ильинична никуда не выходила. Этого довольно?
- А это кто-то может подтвердить?
- Да! Тот неприятный тип, Монкевиц. Наглец стучался к Анне Ильиничне посреди ночи и требовал открыть. Естественно, я вышел и прогнал его прочь!